Киров

Шеттлер Джон

Американские авианосные ударные группы все еще бороздили океаны, в основном не встречая ответа. Однако в последние месяцы «Киров» провел несколько учений в Норвежском море, старых русских охотничьих угодьях и пути в теплые, богатые и обильно судоходные воды Атлантики. Эти последние учения имитировали рейдерский прорыв в северную Атлантику в сопровождении одной подводной лодки.

И им это не удалось.

Ожидая доклада Рудникова, адмирал не мог не оценить иронию сложившейся ситуации. Он сидел в этом корабле — ожившем трупе, воскресшим на уверенном пути на слом и в очередной раз выдернутом на службу. Тем не менее, жуткое эхо прошлых неудач, похоже, преследовало и его и сам корабль. Его действия шли в полном соответствии с графиком, а у другой старой лодки возникли проблемы с вооружением.

За многие мили на юг крейсер «Слава»

разворачивал группу барж, оснащенных средствами радиоэлектронного противодействия, имитировавшую оперативную группу НАТО, вошедшую в Норвежское море. Если бы это был реальный противник, подумал Вольский, они бы обнаружили его корабль уже давно и атаковали, пока бы он беспокойно дожидался, пока Рудников и личный состав его старой лодки установит нужную боеголовку на ракету. Пока учения можно было считать проваленными и проводить снова только после улучшения погоды. Ничего больше они сделать не могли.

— Что там Рудников? Почему не докладывает? Чем они там занимаются на своем толстозадом «Оскаре-II»? — Адмирал уже едва сдерживал раздражение.

Владимир Карпов, капитан корабля и начальник оперативной части Геннадий Орлов слушали его наполовину смущаясь, наполовину потешаясь. Это было слишком типично для этого флота в эти времена: старые ржавые корабли, неуместные люди и задачи. Вольский был сосредоточен на изменениях с момента вступления в должность командующего Северным флотом. Он настаивал на восстановлении «Кирова» и назначения его флагманским кораблем флота и своим собственным. Жаль, что рядом не было трех или четырех эсминцев, но эти корабли все еще находились на чертежных досках. «Киров» был один в холодном ледяном море, и от этого он еще сильнее ощущал холод и оторванность.

Капитан Карпов заметил явное недовольство адмирала и покачал головой.

— Лучше всего будет просто подождать, адмирал, — сказал он. — Это был серьезный мужчина с, казалось, постоянно опухшими и покрасневшими глазами, казавшимися вытаращенными под широкой фуражкой, украшенной золотым орнаментом. Его плечи были несколько покатыми от многих дней, проведенных за столом в начале своей деловой карьеры. Карпов ушел на флот, когда все развалилось, и Советский Союз распался.

— Подождем, пока фронт не пройдет и погода не улучшиться. Цели в таком море все равно перекрутит, как попало. Скажите Рудникову разобраться с ракетами. Встреча завтра у Ян-Майена в 11.00. Продолжать здесь нет никакой необходимости. Личному составу отбой. Попытаемся еще раз позже.

Адмирал посмотрел на него с кислым выражением.

— Это задержит возвращение в Североморск на день, — сказал он. — Затем с безразличным видом сплел пальцы и сказал: — Вероятно, следует поступить так, как вы предлагаете, — решил он. — Отдавайте приказ, Карпов. Отдавайте чертовы приказы, и дайте знать, когда на «Орле» наконец-то будут готовы. Скажите Рудникову — больше никаких оправданий!

— Есть. Я проконтролирую.

Глава 2

Капитан Карпов был человеком прямым, решительным и компетентным, с острым умом, сильной волей и большими амбициями. Он был одним из немногих на корабле, кого не радовало нынешнее положение Вольского. Капитан имел несколько ветреный характер, что порой казалось странным для человека очевидно незаурядного ума. Он легко разочаровывался, резко заводился, а порой уходил в глухую самооборону, хотя всегда компенсировал эту эмоциональность железной логикой. Будучи стратегом, он давно проложил себе путь на мостик «Кирова», победив в жесткой конкуренции с двумя другими капитанами. Вольский же предпочитал другого, но Карпов умел находить правильный подход к старшим офицерам военно-морского флота и получил одобрение другими средствами. И у него были большие планы на случай, если все пойдет так, как он запланировал.

Однажды он будет носить адмиральскую фуражку и толстые золотые полосы на рукавах. Но не сегодня. Сегодня ему было достаточно черной шерстяной Ushanka и толстой непромокаемой куртки. Его устраивала должность командира корабля, на котором его немалым талантам будет предоставлена возможность раскрыться наилучшим образом. Отдав честь покинувшему мостик адмиралу, он с удовлетворением направился в бронированную цитадель.

Он ощущал странное родство с этим крейсером. «Киров» был построен заново, как и он, начав новую жизнь в военно-морском флоте. Россия занималась чем-то, слишком походим на рытье

себе могилы. Средства и ресурсы были настолько ограничены, что мы были вынуждены вытащить эти корабли из отстоя, чтобы иметь хоть что-то в море. О, да, корабль бы улучшен за счет покрытия умной радиопоглащающей краской, а на бортах были установлены плиты из углеволокна со светочувствительным покрытием, изменявшем цвет в зависимости от освещения. Это была тщетная попытка сделать корабль менее заметным для электронно-оптических и радиолокационных систем. Иногда это даже работало, но «Киров» был огромным кораблем с неповторимым силуэтом, особенно в носовой части, и опознать его не составляло проблемы. Вся эта перестройка цитаделей, новые орудийные башни, покрытие — все это могло лишь несколько заставить задуматься оператора вражеского радара, но никоим образом не могла сделать корабль незаметным.

И это было замечательно, подумал он. Военный корабль должен был выглядеть бойцом, а «Киров» со своими классическими острыми углами силуэта, шпилями надстроек и радарных установок вызывал при взгляде на него одну ассоциацию — «линейный крейсер». Это был корабль, задачей которого было быть видимым и грозным, а не красться через море под покровом ночи, стараясь не быть обнаруженным, словно подводная лодка. Нет, «Киров» был военным кораблем, морских хищником. Каждый элемент его дизайна был угрожающим, пугающим, вызывал ощущение опасности.

Карпов ненавидел подводные лодки и небезосновательно боялся их. Когда ему предложили подготовку в качестве офицера подводного флота, он отшатнулся так, словно ему предлагали колонию прокаженных. В подводных лодках было что-то мерзкое, что-то пронырливое и хитрое, что-то слишком похожее на его собственную темную сторону. Кроме того, он слишком понимал, что означало находиться на подводной лодке. Он мог командовать ей всю жизнь, а потому первая же серьезная ошибка могла отправить его прямо на морское дно.

Карпов подобным образом планировал и прокладывал себе путь через корпоративную структуру «Газпрома», но его карьера накрылась при Путине. Руководство компании уклонялось от уплаты налогов, распродавало активы и распределяло их между членами семьи, но реформы Путина начали искоренять коррупцию и вернули контроль над компанией государству, что на деле оказалось не более чем снятием со сковороды и бросанием в огонь.

В разгар этой суматохи длительные переговоры Карпова с западными нефтегазовыми компаниями оказались объектом пристального внимания — персональные контакты, привилегии, льготы и подарки — и он ощутил себя преданным и выброшенным на помойку, когда консорциум западных компаний во главе с «Бритиш Петролеум» соскочило со своей позиции, отказавшись от сделки по передаче технологий и оставил его наедине с угрозой государственного разбирательства. Следователи выслушали его, а затем начали копаться глубже, чего он очень испугался. Когда правительственный комитет швырнул в его болото такую глубинную бомбу, от которой он не мог уйти, он бросил свою карьеру и ушел в холодные воды безработицы, сгорая от обиды и клянясь однажды отомстить ВР и другим западным компаниям, которые довели его до такого.

Несколько непростых лет он стоял в гавани, заброшенный, словно старый остов того корабля, капитаном которого он был теперь, без курса и компаса, пока в конце конов не решил, как и многие другие потерявшие все в России мужчины, уйти в вооруженные силы. Он пошел в военно-морской флот в звании лейтенанта, где его подколодные навыки и знакомая беспощадная эффективность, к которым он привык, быстро привели его наверх [22] .

Как и «Киров», Карпов всеми силами восстанавливался, но полагаясь на свои старые привычки и используя подходы, привычные корпоративной олигархии — то же сочетание лукавства и тактики использования подводных течений, которое привело его наверх в «Газпроме». Военно-морской флот был средой, в которой такой человек, как Карпов, мог процветать. Там существовали свои правила, четкие пути продвижения, хорошо отточенные протоколы и нормы этикета. Используя рассчитанные и верные маршруты, можно было расти в звании точно так же, как подниматься наверх по трапам самого корабля.

22

0х0000007f… (что это значит, честно говоря, не знаю, а переводчик ограничился этими таинственными цифрами)