Кирпич на голову
Шрифт:
— Ты скоро умрешь… — невыразительно протянул он.
— Кто говорит? Что за глупые шутки!
Ответом были короткие гудки.
Глава 2
Я провела рукой по вспотевшему лбу. Телефон у меня с определителем номера, но номер звонившего не зафиксировался — почти наверняка звонили из уличной будки.
Полезла в сумку за платком и наткнулась на мешочек с гадальными костями. Достала их, согрела в ладонях, пристально вглядываясь в стертые от постоянного использования грани. Догадываюсь, что они могут мне сказать, о чем поведать: мы вместе уже так долго,
Я раскрыла ладони. Кости глухо звякнули о стол, собрались было раскатиться в разные стороны, но отчего-то передумали и замерли: 24+33+4. «Вы окажетесь беззащитны перед чьим-то изощренным коварством».
Так я и предполагала! Нет уж, пассивной жертвы от меня не дождетесь! Для начала побарахтаемся. Лихорадочно набрала номер рабочего телефона знакомого следователя.
— Мельников? Привет, Пинкертон!
— От Пинкертона слышу.
По голосу приятеля чувствовалось, что я попала не вовремя. Скорее всего, начальство лютует, требует повысить раскрываемость.
— Не грусти. У меня всего один вопрос.
— Знаем мы ваши вопросы, — проворчал Андрей. — Кто убил Кеннеди да где золото партии…
Шутит, значит, трубку не бросит, поможет.
— Кто-нибудь из тех, кого я посадила за решетку, вышел на свободу? Скажем, за последние две-три недели.
Мельников хмыкнул.
— Понятия не имею. Но могу узнать. Что это ты забеспокоилась? Кирпич на голову упал?
— Какая проницательность! — сердито буркнула я. — Перезвоню через полчаса.
Полчаса я пыталась составить список лиц, которые попали в тюрьму благодаря моей правоохранительной деятельности. Плюс список их родственников и друзей — кого удалось вспомнить. Чем больше имен и фамилий появлялось на бумаге, тем сильнее крепла во мне уверенность, что я попусту трачу время.
Перезвонивший вскоре Мельников ничего утешительного не сообщил.
— Все сидят там, куда посажены, — сострил он. — Может, объяснишь, какие у тебя проблемы?
— Если у тебя есть проблемы, следовательно, ты еще жив! — отшутилась я. — Появятся новости — звони.
Вторым, к кому я обратилась, был старый уголовник, вор в законе, носивший краткую кличку Крюк. На мой звонок он отреагировал так же, как и следователь, — безрадостно.
— Иванова! — прохрипело в трубке. — Опять ты! Дай хоть помереть спокойно!
— И не надейтесь, Иван Дмитриевич. Придется помучиться.
— Говори, — оборвал он меня.
Я начала издалека.
— Вы человек в уголовной среде известный и уважаемый. Так или иначе, вы всегда в курсе криминальной жизни нашего города, всех крупных преступлений, бывших и будущих, только обдумываемых…
— Ну? — польщенно кашлянул старый вор.
— Меня кто-нибудь хочет убить? — перешла я к сути вопроса.
Крюк молчал. Я его не торопила.
— Хотят-то многие, да руки коротки.
— А поконкретнее?
— Ничего конкретного нет, — твердо ответил Крюк. — Среди нашей братии можешь не искать, покушений на тебя никто не готовит. Языком чесать многие горазды, крови ты народу изрядно попортила, но брехать — не ножом махать.
— Спасибо, успокоил, — вздохнула я.
— Тебе охрана не нужна? Могу устроить.
— Не надо, сама разберусь.
Не
Я сидела, невидящим взглядом уставившись в окно. Коварный враг притаился где-то рядом, следит за мной, готовит новые кирпичи… Мне стало смешно. Представила злоумышленника в черном плаще и чулке, надетом на голову, крадущегося по крыше с огромным рюкзаком, набитым кирпичами.
Мой коварный враг не профессиональный убийца и преступник. Это радует. Но он наверняка связан с каким-то делом, которое я расследовала. Вне работы я человек мирный, добрый и неконфликтный. Недоброжелателей среди соседей или друзей не имею.
Неделю назад я успешно завершила дело Александра Самуиловича Гольдберга, старого хитрющего еврея, имеющего процветающий аптечный бизнес. Помню нашу первую встречу: Александр Самуилович, смертельно напуганный, ни секунды не мог пробыть на одном месте, дергался, трясся, вздрагивал и заикался — мы прогуливались тогда по тенистым аллеям городского парка среди многочисленных мам и бабушек с чадами, вопящими в колясках.
Подслушать нашу беседу было практически невозможно, но мой перепуганный клиент каждое свое слово произносил свистящим шепотом прямо мне в ухо, для чего из-за значительной разницы в росте ему приходилось подпрыгивать, а мне приседать. В результате мы привлекали к себе больше внимания, чем прочие прогуливающиеся.
— Меня хотят убить! — в который раз ужасался старичок.
— Ничего страшного, — в который раз терпеливо отвечала я. — Припомните какие-нибудь факты.
— Во-первых, я нутром чую опасность, — достигла меня очередная волна шепота. — А во-вторых, в моей гибели заинтересовано очень много людей.
— Мне нужны факты!
— Тише! Нас могут подслушать.
Таким образом мы общались около двух часов, и мне удалось раздобыть следующие сведения: в пузырьках с сердечным лекарством, которое мой клиент глотал горстями, и снотворным поменяли этикетки; в растворимый кофе подсыпали какой-то белый порошок; в ванну запустили огромного страшного паука, чуть не спровоцировав у моего клиента инфаркт. Кроме того, Александр Самуилович привел еще с десяток различных подозрительных, с его точки зрения, эпизодов и событий.
Я устало покачала головой. Нарисованная картина свидетельствовала скорее о параноидальном складе характера клиента, нежели о реальной угрозе.
— Теперь расскажите мне о тех, кому выгодна ваша смерть, — прервала я бесконечный перечень «фактов».
Старик задрожал и втянул голову в плечи.
— О! Я окружен врагами!
Через час, исключительно благодаря моему терпению и упрямству, список врагов Александра Самуиловича увидел свет. Пункт первый: молодая красавица-жена Виолетта. Она работала в филиале главной аптеки продавщицей, в пятый раз пыталась поступить в медицинский институт или хотя бы в училище, но проваливалась в силу врожденной тупости и лени. С помощью Гольдберга ей удалось попасть на лечебный факультет меда, но проучилась она недолго: обнаружив, что надо хоть изредка читать учебники и посещать лекции, решила стать домохозяйкой. После свадьбы с престарелым бизнесменом девушка днями пропадала по салонам красоты и подругам, предоставив заботу о быте приходящим уборщицам и кухаркам.