Кисельные берега
Шрифт:
– Ты не хочешь, что ли, эту тыкву брать? – Лю свёл брови и стал на мгновение похож на своих старших братьев.
– Нет-нет, что ты! – Кира бросила алчный взор на вызывающе яркое бахчёвое. – Я возьму! Как же не взять?.. Хоть у неё и достаточно узкая специализация… на насущном… Просто хотела узнать – почему?
Мальчик поднял с земли сухую веточку, щёлкнул ею в пальцах, потом её половинками на четвертинки, а после – на мелкие фрагменты…
– Единственное, - проговорил он внезапно дрогнувшим голосом, - чего мне не хватало в жизни, так это моей матушки. Но… тыква ведь вернуть её не может…
Кира
– Думаешь, она сможет мне помочь добраться в Цзюдухэ?
Братец Лю кивнул:
– Сделай так: когда завтра отец запряжёт арбу с тыквами и соберётся на рынок, ты подойдёшь его, якобы, проводить и очень-очень попросишь тыкву о поездке. Будешь думать о корабле и о том человеке, которого… ну, ты поняла. Мне кажется, должно сработать.
Кира кивнула и плотнее прижала к себе заветный овощ.
– А теперь надевай свои новые рукавицы и в поле! Нам нужно успеть закончить до сумерек… Кстати, куда подевался твой пёс? Ну, тот, что привёл сестру к тебе на помощь? Крутился первые дни в ограде, но бабка его пошпеняла, он и убежал. Не знаешь? Нет? А. Ну ладно… Думал, может, прибегал к тебе…
Глава 62
Кира шагала по лесной дороге рядом с натужно скрипящей, перегруженной арбой и внутренне ликовала – получилось! Причём легко и непринуждённо! Она всего лишь подошла утром к запрягающему волов хозяину дома и спросила: а нельзя ли..? Отчего же нельзя? Хозяин, неожиданно для самого себя, кивнул. Братья Лю остолбенели, бабка язык проглотила от удивления, а Мейли…
Да, вот Мейли…
Чёрт, засела эта девчонка занозой в совести, всю радость портит!
Личико у неё после услышанной новости вытянулось, посерело, словно потухло – до сих пор перед глазами стоит…
– Зачем тебе в Цзюдухэ? – спросила она, когда тыквовоз с сопровождающими неторопливо и шумно двинулся из ворот.
– А что? – преувеличенно бодро отозвалась Кира, шагая подле телеги и для надёжности держась за её борт – попробуйте оттащите. – Что здесь такого? Развеяться, по окрестностям оглядеться – не всё ж дома куковать…
Мейли семенила рядом, напряжённо стиснув пальцы:
– Странно, - сказала она каким-то деревянным голосом, - что отец позволил тебе… Он никого не берёт, как не проси.
– Ну, - Кира нетерпеливо мотнула головой, - может, ему помощь на рынке будет нужна, потому и позволил.
– Странно, - повторила девочка и надула губы.
Они миновали ограду и молча дошли до развилки у старого ясеня. Здесь понукающий волов отец обернулся и грозно зыркнул на свою младшую. Мейли остановилась и в последний раз посмотрела на сбегающую подругу – обиженно и недоумённо.
– Ты ведь не вернёшься? – скорее не спросила, а констатировала она.
Движимая внезапным порывом, Кира оторвалась от бортика телеги, повернулась к своей спасительнице и сжала её пальцы в своих ладонях.
– Прости! Но не могу же я из чувства симпатии к славной девочке похоронить свою жизнь! Мейли, всё у тебя будет хорошо! Не кисни! – она порывисто обняла её и бросилась
На полпути обернулась: девчонка стояла посреди дороги – хрупкая, маленькая, понурая и несчастная! Снова ей возвращаться в свою безрадостную жизнь – со злобной бабкой, суровым отцом и чрезвычайно серьёзными братьями. А придёт время, и очень скоро, отдадут её замуж, далеко не факт, что удачно… И снова тоска – только теперь уже с болью и слезами...
Кира быстро, пока не передумала, сдёрнула с повозки свой мешок с волшебной тыквой и побежала назад:
– Возьми! – проговорила она, запыхавшись. – Лю-сяо тебе объяснит, что с ней делать, - она всучила растерявшейся Мейли подарок и теперь уже, больше не оглядываясь, двинулась по заветной дороге к Цзюдухэ.
Скорей бы, скорей! Может, Никанорычев караван ещё там – задержался, обнаружив её пропажу?.. Хотя вряд ли. Вряд ли принц позволит тратить время на её поиски – ещё найдут, не приведи боже… Ну и что? Пусть даже так, ладно. По крайней мере, в селении она сможет разведать дальнейший путь кораблей и следующую возможную стоянку. И разузнать, как до неё добраться.
– Слезь с арбы! – буркнул раздражённый хозяин, которому уже полдороги не давала покоя собственная неожиданная и странная сговорчивость – почто он волочёт за собой эту девку? или дома дел нет? – Волам и так тяжко.
Кира послушно слезла и вновь зашагала пешком. Пусть говорит, что угодно. И зыркает по-бармалейски. Его дело телячье – отыграть роль проводника до Цзюдухэ и сгинуть в своей унылой сказке. Более, от души надеялась его неблагодарная спутница, она его не увидит. А напоследок ещё и припечатает, чтоб знал хмырь болотный, что она о нём на самом деле думает и в какую цену оценивает!..
План был, безусловно, хорош. За неимением лучшего. Во всяком случаем, прозрачен и вдохновляющ. А ещё он питал радужные надежды: на скорую встречу с Никанорычем (мировой он всё-таки мужик!), с принцем, как это ни странно (то-то скиснет его смазливая рожа при виде недобитой шантажистки!), на возвращение в ставший привычным и уютным мир неспешного речного путешествия, в родную каморку на «Возке»… А главное, конечно, она вновь увидит его. Увидит, как обеспокоенный взгляд синих глаз остановится на ней с явным облегчением… Даже если беспокойство, его породившее, было вызвано всего-навсего профессиональной заботой начальника охраны…
Она так замечталась, что не заметила, как солнце перевалило за полдень, как поредел, а после и вовсе иссяк лес, замаячили среди холмов городские постройки, выгибаясь необычными, вычурными формами чёрночерепичных крыш. Только когда колёса арбы загрохотали по мощёной въездной дороге, она очнулась и… споткнулась о реальность, открыв рот и крутя головой по сторонам.
Сами улочки не сказать, чтобы были запружены народом, а вот на базарной площади, куда телега с тыквами вскоре пригрохотала, оказалась та ещё толчея. Хоть Кире, конечно, в своей прошлой жизни, приходилось видеть сборища и помноголюднее, за время мытарств по сказочным карликовым королевствам она успела привыкнуть к иным масштабам. Поэтому рынок в Цзюдухэ её ненадолго ослепил и оглушил, закружил в гомоне, грохоте кузнечных мастерских, нескончаемых выкриках торговцев, навязчивых запахах уличной еды.