Киска ректору не игрушка!
Шрифт:
Когда же любопытство моё совсем меня доконало, то я решила немного задрать край ночнушки, чтобы посмотреть, что же у меня там…
– Кто ты? – услышала я грозные слова сбоку от себя и ужаснулась из-за собственной глупости. – И что здесь делаешь, а?
Не успела я сдвинуться и на миллиметр в сторону заветной двери, чтобы скрыться, как меня схватили за плечо стальной хваткой,
Ох, интересное положеньице! Закусила губу, чтобы не взвыть от обиды на саму себя, а заодно и на Марио, поганца!
Раздался лёгкий щелчок, и в ночной лампе (этаком золочёном канделябре со стеклянным колпаком), стоящей на тумбе, зажглась свеча.
Люпин вначале взгромоздился на меня сверху и захватил мои запястья в довольно болезненный плен. Это такой, при котором мне пришлось задрать руки высоко над головой.
Но тут выражение лица хозяина плавно перетекло из грозного в изумлённое недоумение:
– Эстебана? Ты?
Пальцы Люпина разжались, и он сел в кровати, обернувшись ко мне спиной.
– Будь добра, оденься и поясни мне, какого чёрта ты делаешь в моей постели? – прозвучали глухие и полные негодования слова. – Очередные уловки? Но я не вижу в них смысла, ты ведь и так моя невеста.
– Я-я-я… – не смогла даже ответить внятно.
– Оденься, Эста, прошу, – голос ван Роуза смягчился, но не настолько, чтобы перестать волноваться за свою жизнь.
По-погодите. Почему это Эстебана? А?
Не хочу, не хочу быть этой пигалицей, которая что-то там затевает против Люпина, если верить воришке-гоблину. Не-а!
Я настолько увлеклась, отрицательно мотая головой на свои мысли, что сама не заметила, как произнесла вслух и довольно громкое:
– Нет!
– Хм, вот как? – Казалось, хозяин ничуть не удивился.
Но я-то «да»! Ещё как! Наверняка у моей нервной системы живого места не осталось после испытанных потрясений. И даже тот факт, что я пребывала в теле невесты мужчины моей мечты, ситуацию не спасал.
Ещё мгновение на молчаливое противостояние взглядами: мой – испуганный и почти невменяемый, его – непроницаемо злой, и я сдалась, отвернулась. А он поднял
Ха! Вот так обращение с собственной невестой. Не завидую ей ни грамма и даже немного сочувствую.
Или же… пока я спала, Люпину удалось узнать об этой дамочке что-то настолько отвратительное, что он меня сейчас разве что на кусочки не шинковал? Так, что ли?
А оказалось всё гораздо проще, чем я ожидала.
– Моя спальня – это моя спальня. Вход сюда воспрещён даже моим родителям, – процедил он. – Поэтому будь добра, оденься, и хотя бы ответь, что ты здесь забыла ночью и в таком виде.
Первым делом я замоталась в «любезно» предложенное одеяло, а уже после сползла на край и поднялась на ноги. Посмотрела по сторонам. Увы, ни платья, ни сарафана. Ага, мечтай.
– Но… но я не вижу нигде моей одежды, – нехотя оправдалась я.
– Ещё интереснее…
Люпин сокрушённо вздохнул.
– Сдаётся мне, ты и сама не ведаешь, как тут очутилась, и не желаешь находиться рядом со мной в спальне.
И как он догадался? А? Гений дедукции. Хотя… будь он в другом настроении, может быть я и позволила себе позаигрывать или даже вытворить что-то более вульгарное. Но в этот раз решила тактично промолчать. Не в моём положении позволять себе сарказм, не говоря об остальном. Ведь вышвырнет на улицу, на ночь глядя, и глазом не моргнёт. И что мне там прикажете делать?
– Э… может, чаю? – попросила я тихонько, словно мяукнула.
После моих слов ван Роуз остолбенел. Но лишь на одно мгновение. Затем резко обернулся и смерил меня долгим испытующим взглядом, пробирающим до дрожи в коленях.
– Нельзя? – робко уточнила я.
Да уж, кротость – моё всё. Наверное…
Когда же он вновь обернулся спиной, мне заметно полегчало. И дрожь как рукой сняло.
– В шкафу, – буркнул он негромко, а после небольшой паузы решил пояснить: – Выбери в моём шкафу какую-нибудь одежду, оденься и жди меня в кабинете. Продолжим разговор там. А я пойду разбужу прислугу, попрошу приготовить нам чай.
Конец ознакомительного фрагмента.