Киска
Шрифт:
– Борис Николаевич, они через служебный вход прорвались!
Берсенев, выйдя из магазина, повернул за угол, но и там подростков не было. Сокрушенно покачав головой, он пошел домой. Вдруг резкий удар в спину заставил его покачнуться. А затем удары посыпались один за другим. Последнее, что запомнил Берсенев, были шальные, налитые кровью глаза подростков, державших и руках окровавленные ножи.
Алиса занималась генеральной уборкой, когда в дверь позвонили. За порогом стояла бледная, с трясущимися руками соседка из второго подъезда.
– Ой, Алисочка! Мама дома?..
– Не-ет...
– Пойдем скорее... там папа
– Что с ним?!
– Пойдем, - сказала соседка и стала торопливо спускаться по лестнице.
Набросив куртку, Алиса побежала догонять соседку. Обойдя дом, она увидела на дороге полукругом стоявшую и что-то разглядывавшую толпу.
Отец лежал на снегу лицом вниз. Утепленный светлый плащ был пропитан в области спины пятнами крови. Стоявший перед толпой милиционер не подпускал Алису к отцу.
– Нельзя!
– Я дочь!
– Приедет "скорая" - поедешь с отцом в больницу. А пока, до приезда оперативной группы, я тебя не пущу.
– Он жив?..
– еле выговорила Алиса.
– Я не врач.
Медикам удалось сохранить Берсеневу жизнь. Мать и Алиса, когда разрешили врачи, стали по очереди дежурить у его постели. Приходили навестить тренера ребята из команды. У Берсенева побывали почти все. Все сожалели о случившемся. Тем более что команда должна была ехать на первенство России по мини-футболу. И вот эта поездка, которую с таким нетерпением ждали не только ребята, но и отец, не состоялась. Единственным, кто ни разу не пришел навестить тренера в больнице, был Костя. Для Алисы, не ожидавшей от Кости такого отношения к отцу, это было непонятно и странно. Каждый день она смотрела на входную дверь в палату. В нее входили и выходили: врачи, медсестры, друзья, просто хорошие знакомые. Но Кости среди посетителей не было.
В один из таких дней, когда мать особенно была удручена постигшим отца несчастьем, Алиса, чтобы ее успокоить, спросила:
– Ну зачем же ты так? Ведь папа жив. Он поправится. Врачи говорят...
– Они не дают стопроцентной гарантии. А сегодня мне приснился сон... будто мы опять встречаем Новый год. Вдвоем. А папы с нами... нет...
– Не смей так больше говорить! И думать так не смей! Слышишь? Этим ты...
У Алисы чуть не сорвалось с языка "предаешь папу", но она вовремя сдержалась. Она понимала, откуда у матери такое пессимистическое настроение. "Это все, - сердилась на нее Алиса, - из-за этого дурацкого пророчества - "Как встретишь Новый год..." Но ведь и ребята тоже были тогда вместе с отцом! С ними же ничего..."
Алиса похолодела от возникшего вдруг предположения, отчего Костя до сих пор не пришел в больницу.
– Мне надо идти, мама!
– Иди...
Не заходя домой, Алиса сразу же направилась к Косте. Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, она смотрела на нумерацию квартир, так как впервые оказалась в этом подъезде. Дверь в квартиру под номером 33 почему-то была приоткрыта. С сильно бьющимся сердцем Алиса осторожно вошла в прихожую и увидела Костю. Он сидел на полу. Рукав пуловера на его левой руке был закатан. В правой руке он держал шприц. Алиса кинулась к нему и попыталась вырвать из рук смертоносное жало!
– Брось шприц!
– Убери руки!
– Брось или я выцарапаю тебе глаза!
– Дикая кошка!
Костя попытался оттолкнуть Алису. И тогда она вцепилась ногтями в его лицо. Взвыв от боли, он бросил шприц и схватился руками за глаза. Алиса
– Идиотка! Ты знаешь, сколько сейчас стоит героин?!
Сжав зубы, чтобы не разрыдаться, Алиса бросилась на Костю и, стоя на коленях, стала бить его кулаками по чему попало!
– За отца! За ребят!! За меня!!!
Вначале Костя пытался уклоняться от ударов, потом пытался защищаться. Но град ударов не прекращался, и он, спрятав лицо в коленки, перестал сопротивляться. Обессилев, Алиса подползла к стене, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. И тут же возникло воспоминание о лежавшем на снегу отце. Тело Алисы стало содрогаться от рыданий...
Алиса не знала, сколько времени они так просидели. Из состояния полной безнадеги ее вывел голос Кости:
– Прости...
Алиса повернула в его сторону голову и увидела, что большое сильное тело Кости стало жалким и скрюченным. Его хриплый голос доносился словно из подземелья. Костя так и не изменил положения тела. Закрыв голову руками, он смотрел между колен в пол и, совершенно не двигаясь, с трудом произнося слова, стал говорить вслух то, что его давно уже, видимо, мучило:
– Они до тебя... были здесь...
– Кто?
– Утюг и Трава.
Костя помолчал, ожидая вопросов. Но Алиса решила дать ему возможность выговориться. Поэтому слушала не перебивая.
– Вечером... я должен вернуть им долг. Иначе... Знаешь, что сказал Утюг? "Территория нашего городского кладбища за последние годы увеличилась в десятки раз. Это официально. А насколько неофициально, ты узнаешь, если будешь вечером пустой". У меня нет таких денег. И не будет. Ты, наверное, замечала... что я всегда хожу почти в одном и том же... Потому что моя мать работает на заводе не директором и не начальником цеха, которые получают десятки тысяч рублей в месяц. Нам едва хватает на еду и на оплату квартиры. Поэтому я никогда не бываю на дискотеках, не знакомлюсь с девчонками, не хожу на дни рождения. Я бы бросил школу, если бы не моя мать. Я знаю, что с ней будет, если я это сделаю. Но я устал... Устал жить впроголодь. Устал ждать чуда, которое вытащило бы меня из этого безнадежного ожидания.
Костя поднял лицо. Глаза его были закрыты. Прислонившись затылком к стене, он тяжело вздохнул.
– Вот тут и появился, словно черт из табакерки, этот Утюг. Все пацаны знают, что круче его в нашем микрорайоне нет. А он во дворе при всех пацанах обратился ко мне за помощью. Попросил помочь пристроить одного очкарика в спортлагерь через Бориса Николаевича. Да ты знаешь его. Он из вашего класса.
– Антон?!
– не выдержала Алиса.
– Да. Он втюрился в какую-то девчонку из спортлагеря и хотел провести с ней лето. В общем, это их дела. Я не влезал. Но потом очкарик почему-то слинял. Вообще, я уже и забыл об этом. А недавно иду домой. Я еще тогда не знал, что с Борисом Николаевичем несчастье случилось. У моего подъезда "Форд" стоит. Иду мимо, дверца открывается, и выглядывает Утюг. Садись, говорит, прокатимся. Ну, я и сел. Он повез меня в ресторан. Наверное, мне там что-то в питье подсыпали, потому что я очнулся только на третьи сутки. Вены исколоты. Трава, это кликуха такая у наркоторговца, меня уверял, что я сам по пьянке заставлял их делать себе уколы. Ну, они и "угостили" меня по-дружески. А сегодня счет выставили. Мол, бесплатной только первая доза бывает.