Кислотники
Шрифт:
– Ты уверен, что не соблазнишься? – снова спросил Берджис, подравнивая две дорожки ребром кредитной карточки.
– Уверен. Я пока не зарабатываю на кокаин, – ответил Джанк, думая, что достаточно наслушался Берджиса. Как бы поскорее смотаться?
– Посмотри на них. – Берджис указал на монитор: камера снимала вход в клуб. – На что они, по их мнению, похожи?
На экране медленно продвигалась вперед очередь, стоявшая перед дверью. Замечание Берджиса относилось к компании молодых людей, которых можно было принять за опустившихся спортсменов, вошедших в серьезный конфликт с законами о наркотиках, или за бродяг новой эры, удачно отоварившихся уцененной
– Уххх. П-р-роклятая-ч-ч-чертова-ш-ш-штуко-вина…
Но тут же потянулся другой ноздрей ко второй дорожке. «О'кей, я делаю ноги», – подумал Джанк и встал. Берджис поймал поднявшееся со стола облачко и взглянул на Джанка.
– Уходишь? Ну правильно, прочисть им их жалкие отстойные мозги! – сказал Берджис, махнув на прощанье рукой.
Джанк кивнул, ох-ох.
– Эй, подожди, взгляни-ка на эту. – Берджис притормозил Джанка. – Она что, заблудилась?
Джанк повернулся к экрану. Смуглая женщина, элегантно одетая, явно в костюме от модного дизайнера, проходила через контроль охраны. Почему она так внимательно изучает металлоискатель?
– Как считаешь, кто она такая? Ну, кроме того, что она не наша? Может, лондонская репортерша или что-нибудь в этом роде? – спросил Берджис.
– Мм-мм, может, и так, – задумчиво ответил Джанк.
Нет, она не журналистка. В «Грэйвити» уже несколько месяцев было спокойно. А в последнее время и в Манчестере стрельба поутихла. Если, конечно, не случилось чего-то, о чем Джанк не слышал, что возможно. Но журналисткой эта баба точно не была.
– Значит, ты ее не знаешь? – спросил Джанк.
– Нет. Никогда раньше не видел. Я же говорю – скорее всего, она журналистка. Может, мы выиграли приглашение на Олимпийские игры и она приехала сделать про нас сенсационный репортаж. – Берджис постучал по столу свернутой банкнотой, готовясь занюхать еще одну дорожку.
– Пока… – Джанк вскинул руку в прощальном жесте и прихватил по дороге свою сумку. «Журналистка» не выходила у него из головы – он хорошо разглядел ее, хотя и одним глазом! Джанк был уверен, что узнал этого человека – пусть даже переодетого женщиной. Так у кого из них крыша поехала – у него или у Берджиса?
Эстелла вошла в «Грэйвити» вслед за Каузи, проигнорировав очередь на улице, – он, похоже, знал здесь всех. Охрану она миновала без происшествий, но металлоискатель у входа застал ее врасплох. Англия стала гораздо серьезнее относиться к проблеме огнестрельного оружия. Сдав пальто в гардероб, она попала в зал размером с авиационный ангар.
Эстелла не собиралась расставаться с компанией Каузи, – в конце концов, этот способ отыскать Йена не хуже любого другого. Каузи сообщил ей, что остальные
– Это весь подвал? – спросила она.
– Нет, здесь только этот бар. Остальное пространство занимают офисы и туалеты – туда не всех пускают, – пояснил Каузи.
Компания у Каузи была пестрая – девушки, парни, несколько темнокожих и один пакистанец. Казалось бы, такие разные, они были, в общем-то, одинаковыми: то ли тинейджеры, одуревшие от еженедельного употребления наркоты, то ли взвинченные до полной невменяемости половозрелые бездельники.
Эстелле в конце концов стало с ними неуютно. Это случилось, когда она слушала маленького белокурого парня, сдвинутого на реинкарнации. Он рассказывал о картинке семнадцатого века, изображавшей кораблекрушение, которую увидел однажды в какой-то книге. В тот момент он понял, что был на этом корабле в прошлой жизни, и все вспомнил.
– Картинка объяснила один мой сон. Я сижу в постели, слушаю, как кричит отец. Передо мной туннель, и я знаю, что отец не хочет, чтобы я приближался к нему. Но каким-то образом я оказываюсь рядом с туннелем. Вылезаю из постели и иду. Туннель очень длинный и совсем темный, но я знаю, что, когда дойду до конца, обнаружу дверь. Я открываю ее, выхожу и оказываюсь в какой-то теплой воде.
Эстелла чувствовала неловкость, слушая эту историю, но заставить парня заткнуться не было никакой возможности, тем более что остальные явно проявляли интерес к его рассказу.
– Потом я перепугался – знал, что должно случиться нечто ужасное. Вдруг появляется акула. Она так близко, что я почти касаюсь ее сильного тела. И знаю, что сейчас умру. Но тут протягивается чья-то рука и вытаскивает меня из воды. Это снова мой отец. Спаситель.
Эстелла не знала, то ли смеяться, то ли сделать вид, что она просто не слушала всю эту муть, но потом решила задать вопрос:
– Это что, доказательство твоей прошлой жизни?
– Да, потому что под картинкой была подпись: моряков съели акулы. И у меня в памяти ожил этот случай. Я на самом деле пережил его. Если бы не отец, я бы умер.
Один из слушателей кивнул:
– Да, ясное дело. Классический случай.
– Классический, – согласилась Эстелла. – Тебе повезло, что отец оказался рядом.
Белокурый парень, похоже, с трудом сдерживал слезы. Он не среагировал на ее слова. «Боже милостивый, – подумала Эстелла, – лучше держаться от него подальше, он сейчас заревет».
Она решила расстаться с компанией Каузи. В любом случае с Йеном, когда удастся изловить этого блудливого ворюгу, будет сподручнее общаться один на один. А пока надо бы осмотреться в клубе и прежде всего – посетить туалет и поправить чулки, да еще найти минутку и перемигнуться со смазливым барменом. Она поймала на себе его одобрительный взгляд, когда выходила из бара, хотя парень вполне мог оказаться голубым.
Увидев очередь перед женским туалетом, Эстелла, не дожидаясь, пока ее посетит мысль «как можно?», решительно двинулась в мужской. Странно, куда эта тетка так спешит?
Сейчас Эстелла снова была наверху, она обошла залитый ярким светом зал, глядя на толпы танцующих под взрывы музыки в стиле «техно». Найдя лестницу, Эстелла поднялась на балкон – откуда открывался отличный обзор на царившее внизу возбуждение.
Танцпол был озарен светомузыкой и заполнен людьми. На подиумах, разделявших толпу, раскачивались фигуры. Те, кто танцевал у самой сцены, выпендривались, посылая эффектные жесты в вязкую атмосферу, сотканную из пота и звуков.