Кисть ее руки. Книга 2
Шрифт:
Мы встретились с Танакой перед «Сибуита-но-ма». Он, стоя во дворе, оказался гораздо ниже меня. Разговаривать так было трудно, поэтому я сначала присел на корточки, а потом спустился на камни и надел гэта.
– Это были Эрико Курата и Кадзуо Инубо, верно? – спросил я.
– Да, – быстро ответил он.
– Значит, получается, что преступник зачем-то перенес оба тела туда?
– Что это может значить? Что в Кадзуо Инубо стреляли не там, а где-то еще?
– А вы думаете, Кадзуо Инубо застрелили там?
– Нет. Но, по-видимому, очень близко. Небольшое количество
– Какие-нибудь улики у нас на этот раз есть?
– Ничего очевидного. Но есть довольно много необычных особенностей. Как всегда.
– Понимаю. И что же это?
Танака вытащил из кармана тот же зеленый блокнот в виниловой обложке. Он заговорил, не открывая его.
– Прежде всего, что касается госпожи Эрико Кураты, она была одета в белое кимоно, в котором ее положили в гроб. И на этот раз никто не пытался ее раздевать, все было так, как она лежала в гробу. Это подтвердила Икуко Инубо. Мы говорили с ней по телефону, труп мы ей не показывали, но никаких сомнений нет. Однако на уровне голени ее белые носки таби были связаны шнурком от кимоно.
– На уровне голени?
– Да.
– Для чего, интересно?
– О своих соображениях я расскажу позже.
– А руки?
– Руки совершенно свободны. Далее, Кадзуо Инубо убит из охотничьего ружья. Одним выстрелом в область сердца. На одежде четкие следы пороха. Преступник, очевидно, прижал дуло к груди, а потом выстрелил, – сказал Танака, открывая свой блокнот.
– Значит, он стреляет спереди, верно? – спросил я.
– Именно так. Кроме того, пуля была обыкновенная, не дум-дум.
– Похоже, и господина Морию убили тоже не пулей дум-дум.
– Нет, обыкновенной.
– Что-нибудь особенное на трупе господина Инубо обнаружили?
– Семерку на лбу. И на лбу Эрико тоже. Преступник продолжает писать эту цифру каждый раз, когда подбрасывает трупы. В предыдущих случаях было то же самое, но на этот раз обратила на себя внимание одна особенность. Раньше ничего подобного не было.
– Что же это?
– Две книги.
– Книги? Да, действительно!
Я отчетливо помнил, что поднимал книгу.
– Я помню. Там правда была книга. Что это за книги?
– Одна называется «Гимны».
– «Гимны»?
Не предполагая услышать от Танаки такое неожиданное слово, я немного растерялся.
– Правильно. Книга под названием «Гимны, часть вторая». Выпущена издательством Японской христианской ассоциации. Размер А-шесть, полутвердый переплет. Впервые опубликована первого декабря тысяча девятьсот семьдесят первого года. А эта – сто пятьдесят пятое издание от пятнадцатого апреля девяносто первого. Похоже, сборник гимнов такой же бестселлер, как Библия.
– Гимны, гимны…
От неожиданности я глубоко задумался. Казалось, не могло было никакой связи между серией душераздирающих преступлений и гимнами. С какой стати сборник гимнов? Может быть, преступнику было безразлично содержание книги, и под руку случайно подвернулся этот сборник гимнов.
– Вторая
– Что, сборник стихов Хакусю?
Этого я тоже никак не мог предположить.
– Да, литературная серия «Синтё бунко». Первое издание вышло пятого декабря пятидесятого года, а эта книга – десятого мая девяносто второго. Это шестьдесят третье издание. Обе книги лежали возле трупов. Об этих фактах мы уже рассказали господину Сакаидэ и господину Футагояме, поэтому вам нет необходимости держать это в секрете.
– Хорошо. Только, господин Танака, что, по-вашему, это может означать? Сборник гимнов, сборник стихов Хакусю…
– Нет, господин Исиока, как вы, наверное, и предположили, мы тут бессильны. Честно говоря, и не только тут. Мы еще подумаем, осмотрим еще раз тела, но я не думаю, что вы возлагаете на это большие надежды, я и сам это понимаю. Однако такова реальность. У меня в машине есть копии оглавлений и предисловий из обеих книг. Могу вам одолжить, если нужно.
– Да, покажите, пожалуйста.
– Тогда, пожалуйста, выйдите к воротам «Рюгатэя», машина стоит там.
– Понятно. Я пройду туда по коридору.
Мы встретились у прохода, я надел гэта, и мы вместе пошли к микролитражке полицейского участка Каисигэ. Танака вставил ключ в скважину замка, открыл дверцу, наклонился по пояс над задним сиденьем, вытащил лежавшую там пачку бумаги размером с еженедельный журнал и протянул ее мне. Пачка была довольно толстая, и, судя по ее виду, можно было предположить, что полицейские скопировали обложки, оглавления и примерно половину текста из каждой книги.
– Хорошо, на сегодня всё. У нас запланированы еще дальнейшие обследования и допросы.
Сказав это, Танака сел за руль, а я поблагодарил его и направился обратно. Тут же за углом «Рюбикана» я столкнулся с детективами Фукуи и Судзуки. Они, не произнося ни слова, только кивнули, и мы разошлись каждый в свою сторону.
Сняв гэта и надев тапочки у входа, я подумал, не зайти ли в большой зал «Рюбикана». До обеда еще оставалось время, и я не был особенно голоден. Но мне хотелось поймать там кого-нибудь и расспросить, что он думает о вновь обнаруженных трупах. Особенно я хотел услышать мнение Сакаидэ и Кадзусигэ Футагоямы, с которыми мы вместе обнаружили тела. Однако с большей вероятностью в большом зале «Рюбикана» можно было встретить Икуко или Сатоми. Особенно мне не хотелось снова видеть печаль на лице Сатоми.
Итак, я пошел в сторону «Рютэйкана» и размышлял, поднимаясь по коридору. Что означают сборник гимнов, сборник стихов Хакусю и тот факт, что икры ног Эрико были связаны шнурком?
Что касается двух книг, сборника гимнов и сборника стихов, то в них есть нечто схожее. Это очень смутный образ чего-то прекрасного и чистого. Однако в то же время они совершенно несовместимы с непристойным и жестоким обращением с телами Сатико Хисикавы и Кэйдзо Мории. Что за этим скрывается? Почему такое сочетание несовместимого? Мог ли один и тот же преступник совершить очевидное сексуальное насилие и романтично положить рядом с трупами томики гимнов и стихов?