Кистепёрые

Никитин Юрий Александрович

Минчин честно занят шашлыками, да и нет у него линз, для виртуалки по старинке пользуется очками, а сейчас снял и сунул в рюкзак, чтобы даже призывной нявк не слышать.

Невдалый с кряхтением присел рядом на корточках, с интересом покосился на шампур в моих руках с ломтями прожаренного мяса.

– Хороший размерчик! Гаргантюа бы одобрил. Печень не возражает?

– Это ж не каждый день, – напомнил я. – Да и вообще… Переходом на траву добавлю пару месяцев жизни, но стоит ли?..

Он вздохнул.

– Если бы отказ от

мяса добавил лет пятьсот, я бы тоже с этой секунды сел на подножный корм.

Он поднялся с трудом, опираясь на колени, Горпина передала ему стальной прут с мощно пахнущими ломтиками мяса, улыбнулась мне, я уже половину слопал, можно расценивать как комплимент и её работе хотя бы в подготовке шампуров к мангалу.

Я смотрел, как он с наслаждением вонзил зубы в сочный ломоть, потянул шампур в сторону, оставляя мясо в зубах, бодро скрежетнуло металлокерамическими зубами по стали.

– Хорошо, – прорычал он.

Я ем почти цивилизованно, а у него толстые губы сразу заблестели от жира, часто и с удовольствием облизывает их красным горячим языком, мясо пожирает мясо, что делать, мы мясоядные, веганы создавать цивилизации не в состоянии, при победе веганства мы бы ходили с длинными шипастыми хвостами и звались динозаврами.

– Борода жевать не мешает? – поинтересовался я.

– С чего бы? – буркнул он.

Я смолчал, та задумка, что зреет во мне последние годы, вроде бы вызрела и окуклилась, вот-вот прорвёт кокон и начнёт рваться наружу, а ей очень бы пригодился этот хаотичный гений, ему по фигу свои уникальные способности, но не по фигу мне, умелому эксплуататору баймоделов.

Хотя зря я морщу нос, шашлыки удались, не первый год готовим, хорошо прожаренные, но сочные, края не так уж везде обуглились, как бывает у новичков, ну разве что у пары ломтиков лука, пахнут одуряюще, несёт добротным жаром, что войдёт в наши тела и растечётся по всему организму, наполняя силой, бодростью и желанием перевернуть мир.

Мы не подростки, чтобы лопать на корточках, потом подниматься ох как тяжко, с шампурами в руках вернулись к шезлонгам, благо почти рядом.

Грандэ устроился от меня справа, жрёт со смачным чавканьем, слева Лысенко, этот не жрёт, а кушает совершенно беззвучно и соблюдает манеры в стиле тургеневских девушек, красивый такой и мощно сложённый нордический гигант, спокойный и всегда довольный жизнью, коллегами, соседями и политикой, какой бы она ни была.

Я покосился на Грандэ, чавкает как будто нарочно, хотя, может быть, просто демократ, те кладут на все манеры и приличия, свобода по-над усё, оба ещё молодые, Грандэ по духу, Лысенко по плоти, ещё с верой в светлое будущее. Это я, размагниченный интеллигент без веры и ориентиров, стар, мудр, осторожен, с облетевшими жухлыми листьями юношеских идеалов, пресен и скучен. С возрастом человек всё осторожнее, рисковать не любит, потому меня в своё время и выдвинули на пост директора фирмы, а уже потом обособились и создали

свою по производству мелких компьютерных игр для мобильников, планшетов и слабых компов.

Ага, знали бы, что в моём возрасте терять нечего, можно на такое решиться, что и на голову не налезет, вряд ли бы предложили возглавить даже вывоз мусора…

Из женщин в нашей компании только Света, все зовут её Блондинкой по нику на форуме, и Горпина, наш незаменимый дизайнер сеттинга. Собиралась ещё Валентина, но что-то в последний момент помешало. Грандэ с язвительностью предположил насчёт ревности, её муж странноват, как будто в наше время это явление ещё существует, в эпоху победной сингловости с остатками компромиссных форм в виде гостевых браков, недельных, выходных, купированных, аморфных и прочих дизайнерских вывертов с сорока гендерами.

На меня пала тень, я скосил глаза, это подошла Горпина, смотрит с интересом.

– Впервые вижу шефа в таком виде, – сказала она весело. – Без рубашки, в трусах.

– Это шорты, – ответил я. – А без рубашки… В моём возрасте уже не стесняются впуклой груди.

– Да нормальная она у вас, – сообщила она. – У всех итээровцев мощно выпуклая только спина. Так это и есть ваша личная жизнь?

– А что? – спросил я в ответ. – Тяжёлая работа – сама по себе награда, как говорил один знакомый гном.

Она склонилась ко мне, пахнуло ароматом шашлыков и чего-то вроде духов, но это не духи, а, как понимаю, её мощно работающие феромоны.

Я с удовольствием смотрел на её красиво нарисованные брови, чтобы не слишком уж пялиться на крупную грудь в майке с таким низким вырезом, что вижу алые края, и эта грудь нависает над моим лицом.

– А как же все остальное, – спросила она, – отношения, к примеру?

Я ответил с неохотой:

– Сложная тема. Отношения энпээсов и баймеров всегда вызывали траблы. И багов там больше всего.

Она присела на корточки, переспросила в недоумении:

– Энпээсов?.. Чё, правда?.. Я думала, бегают себе боты и бегают, какое до них дело? А вот безтаргетная система…

– И там есть подводные камни, – согласился я. – Ты новенькая, всех сложностей не знаешь. Но нам повезло, всему коллективу работа нравится, это не просто средство пропитания. И все наши такие сдвинутые, потому жрём шашлычки и ждём, когда всё овер. А там поспать, чтоб побыстрее утро. И в лямку! Как бурлаки на Волге.

Она посмотрела в изумлении.

– Да уже заметила так много сумасшедших в одном месте.

– Соболезную, – ответил я.

– Да что вы, – охнула она. – Мне вас так жаль!.. Нельзя же всё время работать!

– Нельзя, – согласился я с сожалением. – Наши биологические организмы против. У них свои пещерные запросы.

Она игриво улыбнулась.

– Ну наконец-то вы это сказали. А то уж думаю, такой видный мужчина, а всё ещё даже не намекнул на эти мужские запросы. Всё-таки мы на отдыхе.