Китаец
Шрифт:
Потом он услыхал где-то поблизости перепуганный крик. В свете раскачивающегося фонаря увидел упавшего навзничь брата. Какой-то мужчина выдернул из его груди нож и столкнул тело в воду. У медленно поплыл по течению.
Сань вмиг понял, что У мертв. Он не сумел защитить брата.
Тут кто-то сильно ударил его по затылку. Он потерял сознание и не видел, как его и Го Сы отволокли в гребную лодку и отвезли на судно, стоявшее на рейде.
Случилось это летом 1863 года, когда тысячи бедных китайских крестьян похищали и увозили за море в Америку, которая заглатывала
Их везли через огромное море. Но нищета плыла вместе с ними.
12
Сань очнулся в темноте. Двигаться он не мог. Одной рукой провел по бамбуковым палкам, которые образовывали клетку вокруг его скрюченного тела. Наверно, Фан все-таки настиг их и поймал. И теперь его в тесной корзине несут в деревню, откуда они сбежали.
Хотя что-то здесь не так. Клетка качалась, но не как на жердях носильщиков. Он вслушался в темноту и словно бы уловил плеск воды. Значит, он на борту какого-то судна. А где Го Сы? В потемках не видно ни зги. Попробовал окликнуть, но из горла вырвался лишь слабый стон. Рот чем-то крепко завязан. Его обуял панический ужас. Скрюченный на корточках в тесной клетке, он не мог выпрямить ни руки, ни ноги. И начал биться спиной о бамбуковую решетку, стараясь освободиться.
Внезапно на него хлынул свет. Кто-то сбросил парусину, накинутую на его клетку. Повернув голову, Сань увидел наверху открытый люк, голубое небо и облачка. У человека, склонившегося над клеткой, по лицу тянулся длинный рубец. Сальные волосы собраны узлом на затылке. Он сплюнул, сунул руку в клетку, развязал тряпку, которая закрывала Саню рот.
— Теперь можешь кричать, — усмехнулся он. — В море никто тебя не услышит.
Матрос говорил на диалекте, который Сань понимал с большим трудом.
— Где я? — спросил он. — Где Го Сы?
Матрос пожал плечами.
— Скоро мы отойдем далеко от берега, и можно будет выпустить тебя. Тогда и познакомишься со своими удачливыми товарищами. Как вас звали раньше, значения не имеет. На месте получите новые имена.
— А куда мы плывем?
— В рай.
Матрос захохотал, выкарабкался из люка и исчез. Сань повертел головой, стараясь оглядеться. Повсюду клетки вроде той, в какой сидел он сам. Все накрыты толстой парусиной. Его захлестнуло ощущение жуткого одиночества. У и Го Сы пропали. А он не что иное, как зверь в клетке, которого везут куда-то, где никого не интересует его имя.
Впоследствии эти часы вспоминались Саню как балансирование на краю пропасти, на тонкой грани между жизнью и смертью.
Сколько так продолжалось, он сказать не мог. Наконец в люк по канату снова спустились матросы. Сорвали с клеток парусину, отперли замки и велели узникам вылезать. Все тело у Саня затекло, но кое-как он сумел выбраться из клетки и встать на ноги.
Он увидел Го Сы, которого силком вытащил из клетки какой-то матрос. На непослушных ногах Сань подковылял туда, получив несколько ударов кнутом, прежде чем сумел объяснить, что просто хотел помочь брату.
Их
— У моего брата болит голова, — сказал Сань. — Но он скоро поправится.
— Хорошо, коли так. Смотри, чтоб он был жив. Иначе отправим за борт вас обоих, даже если ты будешь жив.
Сань низко поклонился. Потом помог Го Сы сесть в тени возле большой канатной бухты.
— Я здесь, — сказал он. — И помогу тебе.
Го Сы устремил на него воспаленный взгляд:
— Где У?
— Он спит. Все будет хорошо.
Го Сы снова впал в забытье. Сань осторожно огляделся. Судно с множеством парусов на трех высоких мачтах. Земли нигде не видать. По солнцу он определил, что судно идет на восток.
Скованные цепью люди были полураздетые и тощие, как он сам. Тщетно он искал взглядом У И понял, что У вправду мертв и остался в Кантоне. С каждой волной, на которую поднималось судно, он уходил все дальше и дальше.
Сань посмотрел на человека, сидевшего рядом. Один глаз у того заплыл, на голове резаная рана от секиры или меча. Сань не знал, можно ли разговаривать, или его за это побьют. Но многие из скованных цепью тихонько переговаривались.
— Я Сань, — прошептал он. — На нас с братьями ночью напали. Больше я ничего не помню, очнулся уже тут.
— Меня зовут Лю.
— Что случилось с тобой, Лю?
— Я проиграл свою землю, одежду, инструмент. Вообще-то я резчик по дереву. Долги уплатить не мог, и они забрали меня. Я пытался вырваться, и меня избили. А потом я очутился здесь.
— Куда мы плывем?
Лю сплюнул, осторожно приподнял руку с цепью, ощупал больной глаз.
— Когда смогу оглядеться, отвечу. Наверняка в Америку, вернее, навстречу смерти. Если сумею освободиться, прыгну за борт.
— Поплывешь обратно?
— Глупый ты человек. Я утоплюсь.
— Никто не похоронит твои кости.
— Я отрублю себе палец и попрошу кого-нибудь отвезти его в Китай и похоронить. У меня есть еще немножко денег. Заплачу, чтобы не все мои останки истлели в море.
Разговор оборвался, потому что один из матросов ударил в гонг. Им приказали сесть и дали каждому чашку риса. Сань растолкал Го Сы и накормил его, а потом поел сам. Рис был старый, гнилой на вкус.
— Рис хоть и скверный на вкус, но силы поддержит, — сказал Лю. — Мертвые, мы ничего не стоим. Мы как свиньи, которых откармливают перед смертью.
Сань с ужасом посмотрел на него:
— Нас что, зарежут? Откуда ты знаешь?
— Всю жизнь я слышал разные истории, потому и знаю, что нас ждет. На берегу будет ждать человек, который нас купил. Либо мы попадем в рудники, либо далеко-далеко в пустыню, где будем класть на землю железные рельсы для машин с кипящей водой в котлах, эти машины потащат вагоны с большими колесами. Довольно вопросов. Ты все равно слишком глуп, чтобы понять.