Китаец
Шрифт:
Чань Бин промолчал и вышел. Биргитта осталась одна. Портьеру отодвинули. По другую сторону зеркального стекла стояли несколько мужчин лет тридцати, в простой одежде, некоторые очень худые. Лица сплошь незнакомые, она не узнавала никого из них, хотя на миг ей почудилось, что крайний слева напоминает человека, заснятого в Худиксвалле видеокамерой Стуре Херманссона. Но нет, это не он, у этого лицо круглее и губы толще.
Из скрытого динамика донесся голос Чань Бина:
—
— Я никогда раньше не видела никого из этих людей.
— Присмотритесь внимательнее.
— Даже если останусь тут до завтра, мое впечатление ничуть не изменится.
Чань Бин не ответил. Биргитта Руслин раздраженно нажала кнопку микрофона:
— Я никогда не видела никого из этих людей.
— Вы уверены?
— Да.
— Присмотритесь.
Человек, стоявший за стеклом четвертым справа, вдруг шагнул вперед. Он был в куртке на вате и заплатанных штанах. Небритый, лицо худое.
В голосе Чань Вина неожиданно послышалось напряженное возбуждение:
— Этого человека вы раньше видели?
— Нет, никогда.
— Он — один из тех, кто на вас напал. Лао Сань, двадцать девять лет, ранее судим за ряд преступлений. Отец его казнен за убийства.
— Я никогда его не видела.
— Он сознался в нападении.
— Тогда я вряд ли вам нужна?
Полицейский, стоявший в темноте у Биргитты за спиной, задернул портьеру и сделал ей знак следовать за ним. Они вернулись в кабинет, где ждал Чань Бин. Хун куда-то исчезла.
— Позвольте поблагодарить вас за содействие, — сказал Чань Бин. — Остались только небольшие формальности. Нужно подписать протокол.
— Протокол? О чем?
— Об очной ставке с преступником.
— Что с ним будет?
— Я не судья. Что бы случилось с ним в вашей стране?
— Все зависит от обстоятельств.
— Разумеется, наша правовая система работает так же. Мы выносим преступнику приговор, учитывая добровольность признания и особые обстоятельства.
— Существует ли вообще риск, что его приговорят к смерти?
— Маловероятно, — сухо ответил Чань Бин. — На Западе почему-то считают, что простое воровство карается у нас смертной казнью. Если бы он применил оружие и нанес вам серьезные телесные повреждения, тогда другое дело.
— Но его подельник мертв?
— Он оказал сопротивление при аресте. Двоим полицейским пришлось защищаться.
— Откуда вам известно, что он был виновен?
— Он сопротивлялся.
— Возможно, по другим причинам.
— Человек, которого вы видели, Лао Сань, показал, что это был его подельник.
— Но улик нет?
— Есть признательные показания.
Биргитта Руслин поняла, что ей не вывести Чань Бина
Вошла полицейская с папкой в руке, старательно избегая смотреть на Биргитту Руслин.
Чань Бин зачитал протокольную запись. Биргитта заметила, что он как будто бы спешит. Кончилось терпение, подумала она. А может, кончилось что-то другое. О чем ей неизвестно.
Подробный документ гласил, что госпожа Биргитта Руслин, гражданка Швеции, не смогла опознать в Лао Сане преступника, совершившего на нее жестокое нападение.
Чань Бин умолк и подвинул ей бумаги. Протокол оказался написан по-английски.
— Подпишите, — сказал Чань Бин. — И можете ехать домой.
Биргитта Руслин внимательно прочитала две страницы, потом поставила подпись. Чань Бин закурил. Он словно бы уже забыл о ее присутствии.
Неожиданно в кабинет вошла Хун Ци.
— Можно ехать, — сказала она. — Все позади.
По дороге в гостиницу Биргитта молчала. Единственный свой вопрос она задала Хун перед тем, как они сели в машину:
— Наверно, на сегодня подходящего для меня рейса нет?
— Увы, придется подождать до завтра.
Портье сообщил, что ее авиабилеты перерегистрированы на завтрашний рейс «Финнэйр». Она уже хотела попрощаться с Хун, но та вызвалась зайти попозже снова, чтобы вместе поужинать. Биргитта не раздумывая согласилась. Меньше всего ей сейчас улыбалось остаться в Пекине одной.
В лифте она думала, что Карин уже на пути домой, летит незримая в высоких слоях атмосферы.
В номере она первым делом позвонила домой. Вычислять разницу во времени — непосильная проблема, и, когда Стаффан ответил, она поняла, что разбудила его.
— Где ты?
— В Пекине.
— Почему?
— Опоздала на рейс.
— Который час?
— Здесь час дня.
— Значит, ты не на пути в Копенгаген?
— Прости, я не хотела тебя будить. Прилечу завтра в то же время, но с опозданием на сутки.
— Все хорошо?
— Да, все как надо.
Разговор прервался. Биргитта попробовала перезвонить — безуспешно. В конце концов отправила эсэмэску, повторила, что прилетит с опозданием на сутки.
Отложив телефон, она поняла, что, пока сидела в полиции, в номере кто-то побывал. Поняла не вдруг, нет, ощущение возникло постепенно. Она постояла посреди комнаты, огляделась по сторонам. Сначала не могла сообразить, что привлекло ее внимание. Потом догадалась — открытая дорожная сумка. Одежда лежала не так, как была уложена накануне вечером: чтобы молния легко закрывалась. Сейчас сумка не запиралась.