Китай. История страны
Шрифт:
Сущность человека, настаивал Дун Чжун-шу, — не зло, как утверждали представители некоторых философских школ, и не добро, как считал последователь Конфуция Мэн-цзы, а способность к добру. Для достижения этого состояния человек должен практиковать пять конфуцианских качеств — гуманность, добродетельность, ли (соблюдение ритуалов и достойное поведение), мудрость и честность. Каждое из этих качеств, подобно направлениям компаса, связано с пятью первоэлементами (например, мудрость находилась в связи с водой, которая, в свою очередь, была связана с почвой). Тем же законам подчиняются пять видов человеческих взаимоотношений — властелина и подданного, отца и сына, мужа и жены, старшего и младшего брата, друзей, —
Ориентируя людей на добро, правители должны руководствоваться легистским принципом поощрения и наказания. Если правительство ведет себя неправильно, то в результате взаимозависимости между Небом и человеком это искусственное явление приведет к природным катастрофам — землетрясениям, затмениям, засухе, наводнениям. Следует помнить, что властитель управляет подданными по мандату Неба (здесь Дун Чжун-шу несколько переусердствовал, заявляя, что когда Небо отобрало мандат на управление у Чжоу, то передало его Конфуцию). Как бы то ни было, в основе его сложных теорий, связывающих времена года, направления, цвета, вкус, звуки, числа, планеты, династии, правительства и моральные качества человека, лежало древнее китайское представление о единстве человека и природы, о силах, чье взаимодействие — если властитель и подданные должным образом исполняют свои обязанности — способствует благоденствию и гармонии во вселенной.
Таково было мировоззрение образованных людей, но подавляющее большинство населения страны продолжало поклоняться умершим предкам, а также множеству других духов. Несмотря на то что У-ди следил за современными философскими доктринами и сохранял верность духам предков, он чувствовал необходимость поддерживать веру в связь императора с божественными силами, которые защищали народ. Это достигалось поддержкой — какую мог оказать только сам император — существующих государственных культов и учреждением новых. Так, например, он унаследовал обязанность совершать обряды поклонения в часовне пяти первоэлементов и основал культы Царицы Земли и Высшей Гармонии, учредил Палату музыки, которая отвечала за музыкальное сопровождение религиозных служб.
Одна из самых впечатляющих церемоний, введенных императором, — пышная процессия к священной горе Тай, где он праздновал победы своей династии, принося жертвы Небу и Земле.
Однако истинный мотив его действий — это поиск бессмертия. У-ди овладела та же навязчивая идея, что и римским императором Августом, жившим за сто лет до него. Императорский двор вновь заполнили толпы магов и волшебников всех мастей. Они предлагали призвать бессмертных с Островов Блаженных, найти дорогу к раю на востоке, предсказать благоприятные и неблагоприятные часы, превратить киноварь в золото, воскресить одну из жен императора, обуздать реку Хуанхэ и, самое главное, найти эликсир жизни. Многие шарлатаны поплатились головой, когда их обман раскрылся, но У-ди продолжал верить в бессмертие и желать оного.
Увлечение оккультными науками при дворе императора способствовало распространению черной магии. Однажды одну из придворных дам обвинили в использовании злых чар с целью вернуть расположение императора к отвергнутой императрице; женщину приговорили к смертной казни — а с нею и еще триста человек, обвиненных в коллективном преступлении. До конца правления У-ди многие аристократы пали жертвой увлечения колдовством.
Эпоха правления У-ди завершилась усиливающимся кризисом экономики, истощением ресурсов, вызванным значительным расширением империи и ожесточенной борьбой за власть между семьями жен императора. В 88 году до н. э. покушение на императора провалилось, но то, что не удалось убийцам, через год сделала болезнь, и беспримерное правление У-ди завершилось. За три дня до смерти вышел императорский указ, объявлявший законным наследником его семилетнего сына и назначавший триумвират регентов. После смерти отца мальчик взошел на трон под именем Чжао-ди.
Глава 11.
Чжао-ди не исполнилось и восьми лет, когда в 87 году до н. э. он унаследовал трон отца; ему досталась страна, испытывавшая экономические трудности, уставшая и жаждущая мира после всех жертв, которые людям пришлось принести в период правления У-ди. Именно эти обстоятельства определяли действия правительства в конце тысячелетия, а вокруг самого трона нескончаемая сеть интриг, заговоров и убийств целые сто лет испытывала терпение Неба.
В 86 году до н. э. страну объехала специальная комиссия, которая должна была оценить тяготы жизни простых людей. Вслед за этим самые обездоленные слои получили помощь государства. В 81 году до н. э. восемьдесят видных ученых-конфуцианцев, назначенных провинциями, собрались в столице, чтобы доложить о нуждах страны и предложить средства исправления ситуации. Жаркие споры, разгоревшиеся на этом собрании, были увековечены в трактате, составленном несколько лет спустя и озаглавленном «Спор о соли и железе».
Название это отнюдь не исчерпывает содержания дискуссии, поскольку словесные баталии развернулись по гораздо более широкому кругу вопросов, затронув не только проблему государственной монополии на производство соли и железа, но и философию, действия правительства, а также экономическую и международную политику. Спор шел между сторонниками двух точек зрения, так называемыми реформистами и модернистами. Обе стороны часто обращались, как это было принято в Китае, к историческим прецедентам: тени Чжоу-гуна и Шан Яна незримо присутствовали в дискуссиях. Если на Западе говорят, что все доказательства можно найти в Библии, то в Китае эту функцию выполняет история (или мифология).
Обе стороны рассматривали мир как место действия извечного ритма пяти сил (первоэлементов, или фаз), но если реформисты считали, что каждая последующая сила, приходящая на смену предыдущей, вырастает из нее, то модернисты были убеждены, что каждая сила побеждает предшественницу. Более жесткий и свободный от идеализма модернистский подход нашел отражение в приверженности к легистским принципам управления, опирающимся на силу закона, на поощрение и наказание, а также к идее государственного управления экономикой, сочетавшего национализацию с поощрением торговли, производства и развития транспорта; в международной политике упор делался на активные действия против сюнну. Таковы были взгляды правящих кругов, подвергавшиеся жестокой критике со стороны реформистов.
Реформисты утверждали, что моральные уроки и моральный пример важнее наказания и что законы несправедливы по отношению к людям и лишь способствуют росту преступности. Государственные монополии и государственное регулирование, которые, по утверждению модернистов, перераспределяли прибыль в пользу государства и способствовали стабилизации цен, на самом деле лишь ведут к появлению некачественных товаров и усиливают расслоение между богатыми и бедными — расточительство и роскошь одних соседствовали с нуждой других, причем это наблюдалось не только в столице. Реформисты сожалели об использовании трудовой повинности в промышленном производстве, поскольку, как и их предшественник Шан Ян, верили, что процветание Китая связано с сельским хозяйством, а не с промышленностью; схожего мнения придерживался Цицерон во времена Римской республики, а также Джефферсон в первые годы существования США, восемнадцать столетий спустя. Что касается международной политики, то реформисты утверждали, что расширение империи ослабило страну, не гарантировав безопасности. Реформисты и модернисты также спорили по поводу подготовки министров и государственных чиновников — модернисты во главу угла ставили практические потребности правительства, а не теорию, тогда как реформисты настаивали на повсеместном применении системы экзаменов с упором на моральные качества, поскольку чиновничий аппарат непомерно раздут и коррумпирован.