Китайская власть

Вавилов Николай Николаевич

В период, в котором разворачивается деятельность Ху Яобана, часть политической элиты Китая предпринимает попытку реформировать постсталинский Китай в отсутствие прямого наследника просоветской политики Сталина в Китае — уничтоженного в 1954 г. Гао Гана, а также пришедшего к власти республиканского президента США Д. Эйзенхауэра, поставленного в ситуацию прямого противостояния с КНР из-за де-факто китайско-американской войны на Корейском полуострове, что лишало любые китайские силы (и Мао в частности) американской, даже косвенной, поддержки. Власть Мао стремительно таяла, несмотря на сильную делигитимацию советской группы Гао Гана, при этом основной акт борьбы за власть в государстве развернулся внутри группы выходцев из провинции Хунань — между Мао Цзэдуном и Лю Шаоци; последний стал в 1959 г. председателем КНР, заменив Мао Цзэдуна. Разумеется, роль Ху Яобана как уроженца провинции Хунань, близкого к интересам группы, не последняя в этом противостоянии. Весь этот долгий период политической бури, когда Китай был «предоставлен

сам себе», можно охарактеризовать как исторический отрезок 8-го съезда Компартии (1956–1969), который предшествовал Культурной революции и сменил период антисоветского и проамериканского 7-го съезда, приведший к возвышению Мао Цзэдуна (1945–1956), усилению его конкурентов по сближению с США и одновременно сорванной попытке «сталинской группы» поставить Китай под собственный контроль в условиях американского давления.

Ху Яобан избирается первым секретарем и на следующем съезде Комсомола, которому возвращается прежнее наименование «коммунистического», а не «новодемократического», в июне 1964 г. Формально вплоть до 1978 г. Ху Яобан остается руководителем Комсомола, по сути, на протяжении 26 лет, превращаясь в непререкаемый авторитет и культовую фигуру, несмотря на период перехвата молодежной повестки со стороны движения Хунвэйбинов («Красногвадрейцев»).

Долгая региональная междоусобица 8-го съезда, в котором бурлящая азиатская страна, получившая ядерное оружие, словно продолжала оставаться в состоянии продолжающейся гражданской войны, но теперь между региональными группами коммунистов, опиравшихся на зарубежную поддержку различных великих держав. В период традиционного противостояния суверенной (просталинской) армейской группы и левоглобалистского Комсомола с нулевой суммой сильно упрочивают свои позиции «шанхайская группа», опирающаяся на правый глобализм США, Франции и экуменических групп, а также «шаньдунская группа», пытающаяся упрочить отношения КНР с ФРГ и императорской Японией.

Отметим короткий эпизод из жизни комсомольского вождя Ху Яобана, в 1987 г. толкнувшего страну к краю гражданской войны, когда Ху занимает пост заместителя председателя Бюро Северо-Западного района ЦК в Сиань, который де-факто являлся столицей независимой части развалившегося на шесть регионов Китая. Здесь «шэньсийская политическая группа», наряду со всеми остальными частями Китая вновь обретшая фактический суверенитет, остается наиболее вероятным плацдармом для новой волны расширения советского влияния на Китай в случае окончательной дискредитации верхушки Компартии во главе со стремительно теряющим легитимность Мао Цзэдуном. В 1965 г., в сталинскую вотчину Гао Гана и Си Чжунсюня в качестве представителя Мао Цзэдуна и его «хунаньской группы» прикомандировывается Ху Яобан, получая формальный пост заместителя председателя Бюро ЦК Северо-Западного района, в руководстве которого до его упразднения и до самой смерти был Гао Ган (1954). Симптоматично, что в просоветском районе до его первого расформирования по смерти Гао Гана пост такого наблюдателя от «хунаньской группы» занимал уже упомянутый глава Комсомола Жэнь Биши. В период нахождения в Сиань Ху Яобан также становится на короткие два года секретарем обкома партии Шэньси.

Таким образом, Ху Яобан не только занимал центральное место в формировании альтернативной новодемократической идеологии для дальнейшего сближения Китая и лидеров Демпартии США под опекой Мао Цзэдуна, но и место главного контролера над просоветской группой Шэньси в Северо-Западном районе, что и обусловило его дальнейшее избрание на пост генерального секретаря и председателя КНР в период руководства страной наиболее близкого соратника Мао Цзэдуна — Хуа Гофэна.

Третьим важным фактором в карьере Ху Яобана является его короткий период руководства парткомом северного района Сычуани, группировка которой в лице Дэн Сяопина и братьев Ян стала основным актором сопротивления демократического движения Ху Яобана. После работы в провинции Сычуань Ху Яобан согласован Мао на позицию руководителя Новодемократического движения.

В период апогея Культурной революции с 1969 по 1975 г. Ху Яобан отстраняется от власти леворадикальной альтернативой НДСМ — движением «красногвардейцев»-хунвэйбинов. Интересно, что после возвращения Ху Яобана в активную политику, которое случилось за год до смерти Мао и после устранения леворадикальной группы «Банды четырех», происходит его назначение в систему Академии наук КНР, выходцы из которой становятся опорой движения Тяньаньмэнь среди интеллигенции и университетской среды. В частности, стоит отметить китайского астрофизика и исследователя космоса (что для Комсомола крайне важно) Фан Личжи (???), тесно связанного с научно-технической интеллигенцией Аньхоя, требовавшего максимальной вестернизации Китая и по итогу разгрома Тяньаньмэнь получившего не только убежище в США, но и премию Роберта Кеннеди.

В 1977 г. Ху Яобан начинает стремительно возвращать утраченные политические позиции: входит в состав ЦК Компартии, становится замначальника партийной школы ЦК, возглавляет важнейший кадровый орган ЦК — Орготдел, откуда, разумеется, начинается массовая кооптация на руководящие должности Новодемократической молодежи и принявших реформистские позиции исправившихся боевиков — красногвардейцев-хунвэйбинов. В 1978 г. как наиболее приемлемая среди левых реформистов фигура избирается на 3-м

пленуме 9-го съезда в состав Политбюро, членом ЦК Контроля (ЦКК), а уже на 6-м пленуме в июне 1981 г. становится председателем ЦК Компартии — фактически преемником Хуа Гофэна и Мао Цзэдуна, продолжая традицию правления выходцев из провинции Хунань. При этом политический фон избрания Ху Яобана предполагал третий путь во время борьбы двух наследников Мао — его личного охранника и зампредседателя КНР Ван Дунсина и верного последователя Хуа Гофэна, однако не представлявших в полной мере коренных хунаньцев. Таким образом, Ху Яобан стал де-факто преемником «хунаньской группы» на посту Мао Цзэдуна. И неудивительно, что он также наследовал и леворадикальный дух, и привычные этому духу методы левого популизма и опасного заигрывания с широкими народными массами, чреватые очередной дестабилизацией страны. Неудивительно, что курс истинного маоиста, пусть и одевшегося в новодемократические одежды, в очередной раз свалил экономику страны в пучину нестабильности и деградации: чтобы понять, что представляла собой экономика Китая к периоду Тяньаньмэнь, достаточно знать один факт — к концу Культурной революции вся экономика Китая была лишь в два раза больше экономики крохотного по сравнению с материковым Китаем острова Тайвань. Неудивительно, что вместе с духом маоизма Ху Яобан наследовал и противников в среде военной аристократии Китая, предполагавших необходимость строительства той или иной формы корпоративного государства — сталинского или семейно-кланового типа, которым Ху Яобан мог противопоставить бухаринский курс на рост мелкого предпринимательства в городе и на селе[4], что не могло решить коренных проблем модернизации гигантской страны, требующей сверхконцентрации госмонополий для преодоления научно-технической и социальной отсталости. Комсомольская пара реформистов-бухаринцев Ху Яобан и Чжао Цзыян остались безвестными в экономической истории Китая. Внешние наблюдатели сваливают экономические провалы на деятельность премьера Ли Пэна, который, однако, лишь подхватил уже разваливающуюся к 1987–1989 гг. экономику Китая.

Ху Яобан отличался, что естественно для всех деятелей Комсомола, сверхпопулистскими решениями в стремлении нравиться массам. Политическую базу для своего будущего рывка Ху заработал через процесс массовой реабилитации жертв Культурной революции, что и стало одной из социальных основ и поддержки Ху и Тяньаньмэнь-1989: политические активисты жили только одним желанием — сломать шею ненавистному режиму Народной Республики. «Есть у революции начало, нет у революции конца». К началу 1980-х гг. было реабилитировано три миллиона человек.

Вторым и заметным инструментом политической работы для Ху Яобана была бесконечная работа с населением: за пять лет своего руководства Компартией и, по сути, государством комсомольский трибун Ху Яобан посетил 1600 районов Китая — или, по большому счету, по одному уезду каждый день своей работы, что практически невозможно совмещать с регулярной деятельностью главы страны. Можно сказать, что Ху Яобан не вылезал из поездок и вряд ли вообще занимался хоть одним процессом государственного управления.

Двигателем политических процессов китайской перестройки стала научно-техническая интеллигенция провинции Аньхой — Политехнический университет смело поддержал масштабное движение студентов, перекинувшееся на Шанхай и Пекин. Именно с аньхойской региональной элитой тесно связан глава Комсомола Ху Цзиньтао — следующий в «комсомольской династии Ху», о котором речь пойдет позже.

Когда ситуация со студенческими протестами и их поддержкой со стороны Ху Яобана накалилась до предела, в январе 1987 г. расширенное заседание Политбюро ЦК КПК фактически принуждает Ху Яобана к отставке. Главной силой в этом процессе выступает глава Центрального военного комитета ЦК сычуанец Дэн Сяопин, при этом силы Армии и Комсомола были равны. В ноябре 1987 г. Ху Яобан вновь избирается членом Политбюро, а его место занимает участник пары Ху Яобана — премьер Чжао Цзыян, биография которого изложена выше. Ху Яобан умирает в Пекине от инфаркта миокарда 15 апреля 1989 г., за два месяца до подавления студенческих протестов на площади Тяньаньмэнь 6 июня. Смерть Ху Яобана дала импульс масштабным митингам, которые впоследствии переросли в противостояние с частями НОАК в Пекине. Фигура Ху Яобана была табуирована до 2005 г., до первого года обретения Ху Цзиньтао полноты власти, когда на мероприятии, посвященном 90-летию Ху Яобана, выступил комсомольский премьер Вэнь Цзябао.

Интересно, что Ху Яобан похоронен не на Бабаошань, центральном кладбище для всех китайских политических лидеров, а в провинции Цзянси, в городе Гунцинчэн (???). Гунцинчэн — коммуна, основанная шанхайскими комсомольцами в 1955 г. Это единственный город в Китае, который назван по созвучию с Комсомолом — «Гунцин туань», иероглифы города «Общий» («Коммунистический») и «Синий» (по созвучию с «цин» — «молодой»). Статус города Гунцинчэн получил в 2010 г. Здесь, в глухих районах Цзянси, располагается всекитайская база обучения молодежи. Комсомольский город расположен на берегу живописного озера Поянху, в честь которого названы провинции Хунань (переводится как «к югу от озера») и Хубэй («к северу от озера»), в удобной близости от города Ухань, столицы провинции Хубэй, и города Наньчан, столицы провинции Цзянси, недалеко от центров восточной части провинции Аньхой. Таким образом, Комсомольск – фактически ритуальная столица комсомольского движения.