Китайские народные сказки
Шрифт:
– Не успели от одного рта избавиться, ты дыру нашел, куда пищу сваливать.
Ничего старуха не сказала, за Ван Юй-фэном в дом пошла. Тут как раз и обед подоспел. Еды у Ван Юй-фэна всегда вдоволь, как на праздник. Отвели муж с женой старуху в пустую комнату, а сами ушли, наелись, напились, остатки старухе отнесли - немного овощей да холодного рису. На ужин то же самое подали.
Спать легли, в третью стражу проснулись - заныло у скряг сердце от жадности.
Жена бормочет:
– Бедняк - он и есть бедняк. Зря еду переводим.
Взяло Ван Юй-фэна сомнение: «Вдруг,
– Ладно, - говорит, - придумал я один способ!
Выслушала жена мужа, обрадовалась и говорит:
– Лучше и не придумаешь! Коли она и вправду бессмертная, будет у нас глиняный человечек, который серебряными монетами сыплет, коли просто старуха бедная, выгоним ее, и делу конец.
Видят они, что не уснуть им больше, встали, к старухе пошли. Спит старуха крепким сном. Разбудили ее муж с женой, силой подняли. Говорит ей Ван Юй-фэн:
– Коли ты и вправду бессмертная, а только обернулась старухой, слепи нам глиняного человечка, у которого серебряные монеты изо рта сыплются. Слепишь - я тебя три года кормить буду.
Смотрит на них старуха, молчит, никак не поймет, в чем дело. Обозлилась жена, не стерпела да как закричит:
– Так я и знала, никакая она не бессмертная, просто нищая да бедная!
Не испугалась старуха, не рассердилась, улыбнулась и говорит:
– Пора мне от вас уходить. Идите к дереву, из-под самых корней глины накопайте. Слеплю вам человечка, не зря я к вам приходила!
Услыхали это муж с женой, себя не помнят от радости, пошли глину копать, накопали, в дом воротились. Взяла старуха глину, стала лепить. Лепит да приговаривает:
В деревне вяз стоит, у вяза Ван Юй-фэн живет,
Вчера пришла, до третьей стражи побыла, уходить пора,
Нынче ухожу, да нечего оставить ему.
Вылеплю из глины человечка,
Человечек плюнет - изо рта овод вылетит.
Сказала так старуха, а человечек уже готов. Не то на Ван Юй-фэна похож, не то на его жену. Раскрыл человечек рот, стали изо рта оводы вылетать, огромные, один другого больше, в три пальца толщиной. Кинулись оводы к лампе, жужжат. А старуха вдруг исчезла. Облепили твари поганые Ван Юй-фэна да его жену. Одного прихлопнут - второй жалит, второго отгонят - третий кусается. Вскорости лица у обоих распухли - глаз не открыть. Стали муж с женой от боли по земле кататься.
ОТВОРИТЕСЬ, ВОРОТА КАМЕННЫЕ!
В глубокую старину на берегу Восточного моря жил рыбак по прозванью Ху Сы. Десять годков ему с лишним было, когда стал он рыбачить. Двадцать лет прорыбачил. Рыбы поймал с целую гору. А жил бедно, беднее некуда. Хоть бы лодчонкой утлой обзавелся или сетями - где там! Зернышка в доме нету. Возьмет в аренду у богатого соседа лодку да сети, круглый год по морю плавает, море бурное, ветер по нему волны гоняет, не ровен час водой захлестнет. Наловит горемыка рыбы, продаст, а деньги соседу отдает в уплату за лодку да сети. Обидно рыбаку, и злость
И вот однажды вышел Ху Сы в море рыбу ловить. Вода голубая блестит, ни ветра не слыхать, ни волны не видать. Только забросил он сети, птица-рыболов прилетела: перья черные с зеленым отливом сверкают. Кинулась птица в море, мигом выскочила, рыбу в клюве держит.
Говорит ей Ху Сы:
– Птица, птица! Ты рыбу ловишь - клюв у тебя кривой, крылья есть. Я рыбу ловлю - ни лодки у меня своей, ни сетей.
Будто поняла птица-рыболов слова человечьи. Жалостливо так на Ху Сы поглядела, крылья расправила, к корме подлетела. Раскрыла клюв, из клюва золотая рыбка прямо в трюм упала, мечется, хвостом по веслу бьет. Только и слышно: дун-дун-дун. Подошел Ху Сы, посмотрел, а у рыбы слезы из глаз текут. Пожалел рыбак рыбку, отпустил в море. Перевернулась рыбка, хвостом вильнула, к Ху Сы оборотилась, трижды ему головой кивнула и уплыла в море.
Три раза кряду закидывал рыбак сети. Не идет в сети крупная рыба, одна мелкая попадается. Растревожился рыбак: чем хозяину лодки платить? Дома старуха ждет, рису надо купить в котел положить. Задумался рыбак над горькой своей долей, пуще прежнего опечалился, аж заплакал. Хотел слезы вытереть, вдруг слышит, говори кто-то:
– Не плачь, добрый человек.
Поднял Ху Сы голову, смотрит: старик перед ним, борода белая, в руке гаоляновый стебелек зеленый.
Говорит старик:
– Ты сына моего спас, за это я дам тебе все, что пожелаешь, только попроси.
Подумал Ху Сы, подумал и говорит:
– Ничего мне не надо, почтенный старец, только лодку хорошую да сети крепкие, чтоб я с легким сердцем ходил в море рыбу ловил, а как домой ворочусь, об еде да об одежде чтоб не печалился!
Закивал головой белобородый старец, видать, по нраву ему пришлись речи рыбака, и говорит:
– Есть в горах Ишань утес в сто чжанов высотой. Берика ты свою старуху да переселяйся на тот утес.
Спрашивает рыбак:
– А как нам туда добраться, добрый старец?
Отвечает старик:
– Не печалься, я знаю, как помочь тебе.
Сказал так старик, рыбаку зеленый стебелек отдал. Взял Ху Сы стебелек, а он тяжелый-претяжелый, холодный-прехолодный. Посмотрел на него рыбак - блестит, аж глазам больно. Подивился и думает: «На что он мне нужен?»
А старик опять говорит:
– Возьмешь стебелек, махнешь в сторону утеса и скажешь: «Отворитесь, ворота каменные, отворитесь, ворота каменные! Бедные люди пришли!» Только помни, как войдешь, ни в чем не сомневайся, смело вперед иди. И никогда не расставайся со стебельком.
Пуще прежнего подивился Ху Сы, только рот раскрыл, чтобы еще порасспросить старика, а старик вдруг исчез. Взял рыбак стебелек, домой пошел. Увидала старуха стебелек, рассердилась:
– Лучше б рису принес или муки, а этим стебельком и не наешься и не напьешься!
Отвечает рыбак:
– Что шумишь понапрасну? Весь век у тебя одна мечта была: лодкой да сетями обзавестись, чтобы о еде да одежде не печалиться.
Сказал так рыбак и рассказал старухе про все, что с ним приключилось, ничего не забыл.