Китайские народные сказки
Шрифт:
Вмиг огненные шары загорелись. Столько их, что и не счесть. Дым густой валит, к братьям подбирается.
Говорит тут четвертый брат, Нипочем Жара:
– Отойдите в сторону, передохните, я один справлюсь!
Наступил он ногой на огненный шар, усмехнулся и говорит:
– Холодно что-то, огоньку бы подбавили!
Подскочил тут император от страха, приказал тотчас огромное войско собрать, всех семерых братьев разом в море столкнуть.
Говорит тут пятый брат, Длинная Нога:
– Не тревожьтесь, давно пора мне в море искупаться!
Сделал
Покачал юноша головой и говорит:
– До чего же мелко, и не искупаешься! Рыбки, что ли, половить?
Согнулся он в три погибели, стал двумя руками рыбу из моря хватать, хватает и на берег бросает. Рыбы черные, рыбы белые, в чжан длиной, в десять чжанов, огромные рыбины в сто чжанов - всех повытаскивал. Целая куча из рыб на берегу выросла, с малую гору будет.
Ждут братья Длинную Ногу, никак не дождутся. Тут и говорит шестой брат, Большая Ступня:
– Схожу-ка я, позову его.
Ступил он шаг и на морском берегу очутился. Говорит он пятому брату:
– Видать, забыл ты, зачем мы к государю пришли, раз стал рыбу ловить!
Не дал седьмой браг, Большой Рот, шестому все до конца сказать и говорит:
– Не станет государь о правде толковать. А коли станет - государем быть перестанет.
Не спросил Большой Рот у братьев совета, всю воду морскую одним духом выпил. Повернулся, рот разинул, как хлынет у него изо рта вода, так и хлещет. Устремились волны морские ко дворцу, грохочут грозно, опрокинули стены высокие, так и утонул в волнах император со своими сановниками да полководцами.
УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАСТЕРОВ
Жили в старину два каменотеса. Из года в год от зари до зари камень в горах рубили. В ту осень как раз девятая луна миновала, десятая наступила, в горах листья с деревьев опали, хризантемы завяли. Грызут мастера сухие сухари, студеной родниковой водой запивают.
Вздохнул каменотес по прозванью Чжан Эр - Чжан Второй - и говорит:
– Только и жизнь беднякам, что в шестой луне, а зимой, в холода одно мученье.
Ничего сперва не сказал Ван Сань - Ван Третий, только брови нахмурил, думал-думал, потом поглядел на своего напарника и говорит:
– Хочу я, брат, в дальние края податься, а то маешься здесь год целый, а все едино нищ да гол.
Чжан Второй и раздумывать не стал, сразу согласился:
– Дело говоришь, давай сегодня же и отправимся!
Нет у каменотесов ни землицы, ни дома, а уж сокровищ или каких-нибудь там драгоценностей - и подавно. Как говорится: на поводу тащить некого, на коромысло вешать нечего. Сказано - сделано. Сборы недолгие. Решили и в путь отправились.
Повстречались им на дороге сапожники, спрашивают:
– Куда спешите, братья каменотесы?
Отвечает Чжан Второй:
– Да вот, говорит Ван Третий, надобно в дальние края податься, может, там на еду да на
Услыхали это сапожники, обрадовались и говорят:
– День-деньской мы спину гнем, туфли шьем, а самим обуть нечего. Пойдем-ка и мы с вами.
Пошли они дальше, шли, шли, вдруг повстречали двух женщин, которые на богачей шили да вышивали.
Спрашивают женщины:
– Куда спешите, братья?
Отвечает им сапожник:
– Да вот, каменотесы говорят, надобно в дальние края податься, может, там на еду да на одежонку заработаем.
Услыхали это женщины, обрадовались и говорят:
– День-деньской мы спину гнем, платья шьем, а у самих одежонка старая да ветхая. Пойдем и мы с вами.
Пошли они дальше. Идут и каждый раз мастеров всяких встречают. Чем дальше от родных мест уходят, тем больше с ними народу идет: и плотники и кузнецы, всех ремесел мастера есть. Самое малое десять раз по сто. Одних каменотесов несколько сот будет!
Идут мастера - могучая лавина - все вперед и вперед. Уж и не знаю, в какие места забрели. За день хоть бы деревню встретили или на человека набрели. А тут стемнеет скоро. Увидели они в стороне от дороги дерево огромное да сухое. Остановился Ван Сань и говорит:
– Уж лучше нам в дупле заночевать, чем в поле под открытым небом.
По нраву всем пришлись его слова. Залезли они в дупло. Хэй! Ну и дерево толстенное! Ну и дупло здоровенное! Народу в нем спать улеглось - и не счесть! Не тысяча - больше тысячи. А коли надобно, еще полтысячи влезет. Что в брюхе пусто - про то никто и не думает. Спят себе, храпят, сопят да свистят.
А надобно сказать, что от того места, где мастера спали, самое малое за несколько тысяч ли, жила одна семья. Хозяйка о ту пору как раз ужин стряпала. Ей бы еще чуток пампушки над паром подержать, а тут дрова того и гляди кончатся.
Вот и говорит она сыну:
– Сбегай побыстрее за дом, охапку травы принеси, да посуше!
Послушался мальчик, вышел за ворота. Вмиг очутился в том месте, где мастеровые спали. Поглядел на дерево и думает: «Вот оно и сгодится нынче на растопку. С каких пор сухое стоит!» Подумал он так, поднатужился, сломал дерево. Такой треск раздался, что мастера все разом проснулись - думали, это из катапульты стреляют, - и из дупла на землю посыпались. Увидал мальчик маленьких человечков, так обрадовался, что и не расскажешь. Присел на корточки, давай их разглядывать. Он и подумать не мог, что в Поднебесной такие чудеса творятся.
А тут светлячок появился, взад-вперед летает, светит, да так ярко, ярче десяти тысяч свечей, вместе взятых. От этого света лицо у мальчика красным стало, черные волосы на лбу будто масленые блестят. Огромного он росту, а с виду добрый. Глядят на него мастера, дивятся, слова вымолвить не могут, только Ван Сань-каменотес помнит, что надобно товарищам помочь. Задрал он вверх голову, как закричит:
– Эй, мальчик-великан! Вижу я, сердце у тебя доброе. У нас нынче и рисинки во рту не было. Не найдется ли у тебя чего поесть?