Китеж (сборник)

Азимов Айзек

Координатор коротко засмеялся.

— Не спешите, дайте мне рассказать остальное. Дайте мне высказать вам мои предположения, и тогда, возможно, вы скажете мне, может ли быть такое в роботехнике.

— Конечно, продолжайте.

— В таком случае, раз уж машины дают неправильные ответы и в то же время не могут ошибаться, остается единственная возможность. ИМ ПРОСТО ДАЮТ НЕПРАВИЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ! Другими словами, виноваты люди, а не машины. И тогда я совершил инспекционную поездку по планете…

— Из которой вы только что вернулись в Нью-Йорк.

— Верно.

Это было просто необходимо, так как существует четыре Машины, каждая из которых управляет одним из Районов Планеты. ВСЕ ЧЕТЫРЕ ВЫДАЮТ НЕПРАВИЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ.

— Но это же естественно, Стивен. Стоит одной из машин ошибиться, как остальные три автоматически среагируют на это и также выдадут неправильные результаты, так как в своих решениях они учитывают и решения остальных Машин. Ошибка одной, таким образом, скажется на всех четырех. Исходя из неверных предпосылок, они могут выдать только неверные результаты.

— Да-да. Так казалось и мне. Вот тут у меня записи моих интервью с каждым из районных вице-координаторов. Вы не будете возражать, если мы просмотрим их вместе? Ах, да! Чуть не забыл! Вы слышали когда-нибудь об “Обществе за Человечество”?

— М-м-м, да. Это последователи фундаменталистов, которые предостерегали “Ю.С.Роботс” против применения роботов вообще ввиду того, что сравнение окажется не в пользу людей и так далее. Само по себе “Общество за Человечество”, кажется, пытается бороться против Машин, не так ли?

— Да-да, но… впрочем, вы увидите сами. Так что, начнем? Тогда начнем с Восточного Района.

— Как хотите…

ВОСТОЧНЫЙ РАЙОН:

а) Площадь: 7 500 000 кв. миль.

б) Население: 1 770 000 000 чел.

в) Столица: г. Шанхай.

Прадед Чин Со лина был убит во время вторжения японцев в Китайскую республику, и, кроме его детей, некому было оплакать его тело. Впрочем, и те не знали, что он погиб. Дед Чин Со лина пережил гражданскую войну конца сороковых годов, но, кроме его детей, никого это не волновало.

А вот Чин Со лин был вице-координатором Района и должен был заботиться о благоденствии почти половины населения Земли.

Возможно, именно поэтому в его кабинете висели две карты. Одна из них была старой, вычерченной от руки. На ней вышедшими теперь из моды китайскими иероглифами была обозначена небольшая речушка, по берегам которой были нанесены значки, означавшие хижины. Одна из этих хижин когда-то принадлежала деду Чин Со лина.

На второй, большой карте мира, обозначения были сделаны простыми латинскими буквами. Красная линия, обегавшая Восточный район, окружала то, что когда-то было Китаем, Индией, Бирмой, Индо-Китаем и Индонезией. На территории, которая раньше была китайской провинцией Сычуань, был нанесен еле заметный значок, отмечавший местонахождение родовой усадьбы Чина.

Стоя над этими картами, Чин на безупречном английском разговаривал со Стивеном Байерли.

— Никто

лучше вас, мистер Координатор, не знает, что моя работа — это настоящая синекура. Правда, она придает человеку определенный вес в обществе, и я нахожусь в центре внимания администрации, но все остальное — это только Машина! Именно Машина делает всю работу. Что вы, например, думаете о тяньцзинских гидропонных плантациях?

— Это поразительно! — воскликнул Байерли.

— А на самом деле это рядовое предприятие, одно из нескольких десятков ему подобных, да к тому же и не самое большое. Подобные ему расположены в Шанхае, Калькутте, Батавии, Бангкоке — их много, и они предназначены для того, чтобы прокормить почти два миллиарда людей, населяющих Восток.

— И все же, — сказал Байерли, — у вас в Тяньцзине возникла проблема безработицы. Не случилось ли так, что продукции производится слишком много? Хотя услышать, что Азия страдает от избытка пищи было бы довольно странно.

Чин прищурил темные глаза.

— Нет. До этого еще не дошло. За последние несколько месяцев действительно были временно закрыты несколько цехов в Тяньцзине, но это не страшно. Люди были отстранены от работы только на время, и, если они не желали переходить на другие производства, их направляли на Цейлон в Коломбо, где скоро откроется новое гидропонное предприятие.

— Но почему были закрыты цеха?

Чин мягко улыбнулся.

— Вы слишком мало знаете о гидропонике. Это сразу видно. Ну что ж, в это нет ничего удивительного. Вы — северянин, и там у вас по-прежнему выгодно земледелие. Вы привыкли думать о гидропонике как о средстве выращивания репки в растворе солей — так оно и есть, только невероятно более сложно.

На первом месте по общему количеству производимого продукта у нас стоят дрожжи (причем их производится все больше и больше). Мы культивируем свыше двух тысяч сортов дрожжей, и к тому же каждый месяц начинаем выращивать новые сорта. Основными питательными веществами для них из неорганических являются нитраты и фосфаты с добавлением некоторых необходимых металлов и микродоз бора и молибдена. Органические вещества — это, в основном, сахарные растворы, полученные в результате гидролиза целлюлозы, но к ним приходится добавлять еще кое-что.

Чтобы гидропонная промышленность функционировала нормально — а она предназначена для того, чтобы прокормить миллиард семьсот миллионов человек, — мы вынуждены развивать лесное хозяйство, строить заводы по переработке древесины. Нам нужна энергия, сталь и предприятия химического синтеза.

— Зачем вам последнее?

— А затем, мистер Байерли, что у каждого из наших сортов дрожжей особые свойства. Как я уже сказал, у нас культивируется свыше двух тысяч сортов дрожжей. Бифштекс, который вам кажется мясным, приготовлен из дрожжей. Замороженные фрукты, которые вы ели на десерт, — это охлажденные дрожжи. Мы придали дрожжевому раствору цвет, вкус и все ценные свойства молока.