Китти и Полуночный час
Шрифт:
Ти Джей так долго тянул с ответом, что я подумала, что он снова заснул. Вопрос был полуриторическим, так или иначе. Я никогда не понимала поведение Зана.
И тут Ти Джей ответил:
— Кто-то надоумил его на это. Кто-то хотел, чтобы он убил тебя вне взора стаи.
Значит, это была не идея Зана. Логично.
— Откуда ты знаешь?
— Поскольку я сказал ему, что если он когда-либо снова нападёт на тебя, то я убью его.
Глаза защипало, полились слёзы, потому что я должна была рассказать ему о полиции. Я должна была спросить, чтобы он сказал мне, что делать. Он не мог сесть в тюрьму. Что с
Я устроилась ближе, положив голову ему на грудь.
— Кто навёл его на эту мысль?
— Кто-то выше меня рангом. Он бы послушался только того, кого боялся больше чем меня. Остаётся Карл или Мэг.
Время прошло, и солнечный свет начал проскальзывать сквозь шторы.
— Думаю, это была Мэг, — ответила я.
— Думаю, это Карл. — И затем, очень мягко: — Я раньше любил Карла.
Альфа стаи во многом был богом для нас. Я вспомнила свои первые несколько месяцев с ними. Я дрожала всякий раз, когда мимо проходил Карл. Я съёживалась у его ног, поклоняясь ему, обожая его. Когда всё ушло?
— Я тоже, — призналась я.
Мы поспали какое-то время. Я только наполовину проснулась, когда Ти Джей потянулся и сел. Он замер, сделал несколько глубоких вздохов, поднёс лицо ко мне, чувствуя запах моих волос, и опустился понюхать мою шею и рубашку.
— Ты пахнешь полицейским участком, — произнес он с сомнением.
Я рассказала ему всё, пока он делал яичницу с беконом на завтрак. Даже запах жарящегося мяса, наполнивший кухню, не пробудил во мне голода. Мы сидели за его пластмассовым столом, тарелки стояли перед нами, и ничего не ели.
Он поковырялся в своей, размазывая желтки яичниц-глазуний и размешивая их с беконом, посмотрел на меня, и я уставилась на свою тарелку.
— Вот что выходит, когда в первую очередь обращаешься к копам, — наконец сказал он.
— Именно потому, что я отправилась к полицейским и попала на хороший счёт, я сейчас не за решёткой.
Ну вот, мы снова спорим.
— Я не могу сесть в тюрьму. Как и ты. Расскажи им, что я преступник. И избавься от неприятностей. А я отправлюсь в бега. Отправлюсь в горы, возможно, побуду волком какое-то время. Так я смогу от них скрыться.
Мне не нравилось, как всё звучит. Так он не избавится от проблем. Мы понятия не имели, сколько времени он должен будет скрываться. Я хотела получить решение, благодаря которому все поверят, что Ти Джей невинен. Но на самом деле, он был виновен. В этом-то и проблема.
Под каким углом мы бы не взглянули на проблему, я рискую потерять его.
— Ты когда-либо слышали об обращённом, который не смог перекинуться назад? — произнесла я дрожащим голосом.
— Доводилось. Но с моими знакомыми подобного не случалось.
— Я не хочу, чтобы ты становился волком. Ты не волк.
— Это может быть силой, Китти. Если она поможет, то я буду дураком, не использовав её. Ты этому никогда не научишься — как использовать волка в качестве силы.
— Я буду скучать по тебе. Кто будет присматривать за мной, если ты уйдёшь?
Он улыбнулся.
— Кажется, ты говорила, что можешь позаботиться о себе.
Я хотела ответить что-то грубое, но начала плакать.
— Ты всегда сможешь навещать меня, — сказал он.
Я вернулась домой. Патрульные машины, фургон коронёра,
Я выбросила окровавленное полотенце и рубашку, которые всё ещё валялись в раковине. Открыла окно и впустила немного воздуха, потому что казалось, что Кормак, Хардин, и полицейские всё ещё толпятся в квартире, не оставляя места дышать. Достала визитку О'Фаррелла из кармана и оставила её на кухонном столе. Вымыла лицо, почистила зубы и посмотрела на себя в зеркале. Красные, опухшие глаза. Жирные, усталые волосы. Бледная кожа.
Я начала говорить себе, что нужно просто подождать, когда всё вернётся в привычное русло. Потихонечку полегонечку всё уляжется, и мне станет лучше. Но я остановилась, потому что заставляла себе думать, что всё будет нормально, но когда это в последний раз было?
Перемена облика раз в месяц и пробуждение в куче с полудюжиной голых людей, вдыхая их подмышки, как прелюдия. Это нормально? Позволять Карлу бить меня, трахать, говорить мне, что делать, просто потому что волчья половина почувствует себя лучше? Это нормально? Я хотела вернуться к такой жизни?
Нормальная жизнь без волчицы была так давно, что я уже не могла её вспомнить.
У меня два выбора относительно Карла. Я могу оставить его или бросить вызов. Отъезд означал жизнь вне стаи. Это было тяжело. Слишком тяжело даже думать.
Я смогу жить одна?
Я могу сразиться с ним и победить?
Шесть месяцев назад я бы ответила отрицательно на оба вопроса. Теперь я колебалась. Если я не могу вернуться к прежней «я» шестимесячной давности, то должна ответить «да» на один из них.
Теперь осталось только решить, на какой вопрос я могу ответить – «да».
— …ну, будет клево просмотреть папку с отчётами о вскрытии и узнать, как много людей было застрелено серебряными пулями.
— Добавлю это в свой список, — сказала я в микрофон. — Полиция проверяет пули на содержание серебра?
— Должны, — хмыкнул звонящий. — Разве это не кажется очевидным?
— Действительно. Спасибо за звонок. С вами Китти, и в случае, если вы только что настроились на нашу волну, я составляю список вопросов, которые сотрудники правоохранительных органов могли бы захотеть начать задавать в определённых преступлениях. Тема сегодняшнего вечера — применение законов и мир сверхъестественного. У меня с собой государственная статистика по преступлениям, анализ убийств, которые произошли на территории США в прошлом году: орудия убийства, причины смерти и всё такое. Здесь написано, что по данным полиции, в прошлом году четырнадцать человек умерли от кола в сердце. Из этих четырнадцати восемь были также обезглавлены, а трое распято на кресте. Все случаи были признаны, цитата, «ритуальными убийствами», кавычки закрываются. Есть над чем задуматься. Мой вопрос: они проверяли, были ли те жертвы настоящими вампирами? А это можно проверить? Вероятно, нет. Некоторые разновидности вампиров становятся прахом после смерти. Хотя есть отчёт ЦКЗ, описывающий тесты на идентификацию ликантропов и вампиров. Давайте примем звонок. Привет, Рей, ты в эфире.