Китти, любовь моя!
Шрифт:
Два молодых человека перелистывали пожелтевшие страницы с выцветшими чернилами, и чем выше становилась кипа просмотренных документов и писем, тем меньше мадеры оставалось в графине. Просмотр бумаг ничего не дал, и Клода это очень огорчило. В конце концов они обнаружили несколько адресатов, о которых Ралф почти ничего не знал.
— Как бы там ни было, я возьму эти адреса, — сказал Клод. — Я напишу им.
— Предоставь это мне, — возразил кузен, перегнувшись через стол. — Я найду какой-нибудь повод и напишу им письма. Когда завяжется переписка, я спрошу у них о Мерриках. Если
Клод поблагодарил кузена и стал расспрашивать его о дяде Хевершеме, которого тоже решил навестить.
Когда Клод вернулся в Шиллингфорд-Мейнор, он подробно рассказал обо всем Китти и был удивлен, что она не задала ни одного вопроса. Она только сказала, что когда-нибудь эта тайна будет раскрыта, раньше или позже — как уж получится. Клод заметил, что Китти была подчеркнуто сдержанна и молчалива.
Он краем глаза наблюдал за ней во время ужина и заметил, что она чем-то обеспокоена. Ему вдруг захотелось протянуть к ней руки... исключительно чтобы поддержать ее и успокоить. Он вспомнил, как она испугалась, когда он пришел к ней в спальню. Но потом она преодолела страх и ответила ему взаимностью...
Не наведаться ли ему в ее спальню еще раз? Нет, он не будет рисковать.
На следующее утро Клод поехал в Эшбери-Парк.
Когда он появился утром в доме дяди, мистер Хевершем пришел в неописуемую ярость.
— Какого черта ты собрался меня допрашивать, Дивиник? Неужели ты думаешь, что я проболтаюсь, несмотря на обещание, данное твоей матери?
— А, так вам все известно! — воскликнул Клод с радостными нотками в голосе.
Мистер Хевершем, дородный седовласый мужчина, выглядел не на шутку встревоженным.
Глядя на старика, Клод чуть было не расчувствовался. Только что красное от гнева, теперь лицо его стало землисто-серым. И эти дрожащие руки... Хевершем подошел к столу и налил себе стакан вина. Выпив его залпом, он обернулся:
— Стаканчик вина?
— Благодарю вас, сэр, нет.
— Единственное, что я могу сказать тебе, — начал дядя, глядя на стакан с темно-красным вином, — что то, до чего ты докапываешься, касается каждого из нас. — Он взглянул на Клода с нескрываемым вызовом. — Не наделай ошибок, мальчик.
Клод не нашелся что ответить. Его словно озарило: если Китти действительно дочь Фелиции, тогда Гарри — ее брат. И его отец скрывает, что у него есть сестра!
— У меня есть жена и сын от второго брака, и они никак не связаны с вашей семьей. Я не намерен нарушать их покой ради твоих глупых выходок. Я надеюсь, ты меня понял?
Клод встал.
— Если это все, что вы хотели мне сказать, тогда я напрасно терял здесь время. Всего хорошего.
По дороге домой Клод обдумывал свое следующее предприятие. Вспомнив о Мерриках, он вспомнил и о том, что ему рассказывала Китти о своем раннем детстве. Она жила тогда в охотничьем домике. Если бы он нашел его, то мог бы разузнать от соседей и о Мерриках. А может быть, и о самой Китти.
Рассуждая логично, можно предположить, что это мог быть охотничий домик его отца в Лейсестершире. Вполне
В первое мгновение ему показалось, что он ошибся домом. Он так редко бывал здесь, что совершенно забыл о существовании инструмента и не мог даже вспомнить, где он стоит. Клод пошел на звук мелодичной песни, сопровождавшейся беглой игрой на фортепиано.
Пели в маленькой гостиной. Осторожно открыв дверь, он увидел Китти, сидящую за инструментом.
Он стоял, молча наблюдая за ней, и вдруг почувствовал, как у него потеплело на душе. Он видел ее в профиль и поразился, как она похорошела, каким одухотворенным стало ее лицо. Это какая-то не английская пьеса и прекрасно исполнена, подумал он, не замечая, что его взгляд прикован к тугим темным локонам, рассыпавшимся по плечам и спине, и округлым очертаниям соблазнительной фигуры, облаченной в белый муслин. Горячая волна желания внезапно захлестнула его, и он едва сдержался, чтобы не подойти и не заключить ее в объятия.
Словно прочитав его мысли, Китти обернулась, перестав играть и петь, с удивлением глядя на Клода. Он подошел к Китти и протянул к ней руку.
— Продолжайте, прошу вас!
Китти смутилась и, покраснев, опустила голову, уставившись на свои руки. Он увидел, что они дрожат. Клод отшвырнул шляпу и дорожный сюртук и взял руки Китти в свои ладони.
Взглянув на него, она заметила, что его глаза как-то странно блестят, и этот блеск взволновал ее настолько, что у нее пересохло во рту. В какое-то мгновение она уже решила, что он вот-вот наклонится и поцелует ее.
Клод вдруг заколебался и, убрав свои руки, рассматривал длинные тонкие пальцы Китти.
— А я и не знал, что вы так хорошо поете и играете, — сказал он. — Ничего подобного мне не доводилось слышать.
— Благодарю вас. Это одна из моих самых любимых вещей. Вы, я вижу, удивлены?
— Как вам сказать? Вы же собирались стать гувернанткой.
— Да. И в ее обязанности входит обучать детей музыке, пению и танцам. — Она улыбнулась. — Как прошла ваша встреча с дядей Хевершемом? — спросила она, вспомнив о его поездке в Эшли-Парк.
— Он заодно с графиней, это ясно! ответил Клод, изменившись в лице.
— И что же вы теперь намерены делать?
— Я думаю утром поехать в охотничий домик моего отца. Попробую что-нибудь узнать о Мерриках.
Теперь присутствие Клода доставляло Китти удовольствие. На какое-то мгновение ей показалось, что и Клод смотрит на нее с затаенной страстью, но он ничем не проявил ее, и Китти решила, что ошиблась.
В среду утром несмотря на плохую погоду Клод уехал в Лейсестершир. Если бы Китти могла читать его мысли, она бы узнала, что прошлой ночью он чуть не нарушил данное ей слово больше ее не беспокоить. Хотя он старался сдерживать себя в ее присутствии, вид жены, сидящей за фортепиано, неожиданно вызвал в нем всплеск желаний. Ее бархатные глаза и пышные темные волосы лишили его покоя.