Клад Волчьего колодца
Шрифт:
— Куда мне такую роскошь? — испугался Роман Петрович. — Вы бы мне старенький одолжили. А этот, новый, еще исцарапаю…
— Какой он новый? Просто такой выносливый, сносу нет. Достался он мне давно, еще в войну, когда в партизанском отряде был. Мы его взяли в хате у одного местного полицая — Головни.
— Головни?!
— Эге, да я и забыл, что вы «крестник» этого иуды! В таком случае знаете что? Забирайте его совсем, он ваш по праву. Берите, берите, не отказывайтесь! Пусть
Роман Петрович поблагодарил и принял неожиданный подарок. Холодная, тугая кожа портфеля как-то тревожно скрипнула в его руках, навеяла грусть…
Кто был его хозяин? Где он? Остался ли в живых, побывав в когтях ненавистного выродка?
Так начальник Зубровского пионерского лагеря нежданно-негаданно оказался владельцем портфеля инженера Коваля.
Но, как мы уже знаем, ненадолго: его украли в лесу, когда Роман Петрович возвращался в лагерь из командировки…
Маневры
— Этот? — в голосе Головни прозвучало сомнение.
— Он самый, старый знакомый! — весело хлопнул липкой ладонью по желтой скрипучей коже портфеля долговязый. — А что, разве не похож?
— Да как сказать… Уж слишком похож, — сколько лет прошло, а он все такой же новенький. Застежки вот только поистерлись.
— Новенький? Именно это меня и убеждает, что портфель тот самый. Ведь он же — нестареющий!
— То есть как же это?
Долговязый не ответил и, нетерпеливо вытряхнув содержимое портфеля на траву, вывернул его наизнанку и стал внимательно осматривать.
— Кажется, что-то есть, — промычал он, заметив подпоротую с угла подкладку.
Долговязый быстро подпорол ее дальше острием ножа. Головня вытянул шею и заглянул из-за плеча. На открывшейся внутренней стороне плотной кожи портфеля он увидел полустертую надпись:
«Кленовский р-н, III квартал Зубровского леса, Волчий Колодец.
Копать на расстоянии 60 см от острия стрелы».
— Вот теперь все понятно! — осклабился долговязый.
— Что все это значит? — недоумевая, спросил Головня.
— Это? О, это значит богатство, миллионы! Следует только спуститься в этот симпатичный колодец и добыть кое-что, спрятанное там.
— Золото?! — Задрожавшими от жадности руками Головня вытащил из кармана кисет с махоркой и подобрал валявшуюся на траве газету.
— Ха, что золото? Дороже золота! Те самые бумаги, которые прежде находились в портфеле, — расчеты одного крупного изобретения.
— Какого изобретения?
— Ну, это я вам объяснять не обязан. Впрочем,
Головня деловито ощупал и помял в пальцах скрипучую кожу портфеля.
— А что же, материал первый сорт, ничего не скажешь! В коже я толк знаю. Цена ему не меньше, чем добрым хромовым сапогам.
— А если я вам скажу, что стоит он ровно столько, сколько эта никчемная газетенка, из которой вы намерены свернуть свою самокрутку?
— Шутите?!
— Нисколько не шучу. К тому же этим портфелем можно пользоваться всю жизнь, состариться, умереть, а он останется все таким же новым.
— Так из чего же он сделан?
— Из УПК. За этим изобретением еще до войны охотился один крупный иностранный концерн… Вот какая птица побывала в ваших руках, незадачливый полицай, а вам и невдомек! Ну уж теперь, — долговязый хищно ощерил редкие зубы, — теперь хватит с меня мотаться у них на побегушках! Теперь я сам стану диктовать свои условия!
— А я? — закипая злостью, прошипел Головня. — А обо мне ты, кажется, забываешь?
Долговязый опомнился.
— Почему же, заплатят и вам. Так где же он, этот Волчий Колодец?
— Не помню… — Головня небрежно стал свертывать самокрутку. — Не было здесь такого…
— Советую припомнить! Курить после будете.
Головня сжался под пристальным, удавьим взглядом долговязого, злобно сунул в кисет смятую газету и поднялся:
— Идем!
— О, это совсем другой разговор! Минуточку, нужно уничтожить следы.
Долговязый быстро собрал разбросанные по траве бумаги и вещи, вытряхнутые из портфеля, и сжег их.
Можно себе представить, что почувствовали негодяи, увидев на месте Волчьего Колодца пионерский лагерь! Сразу рухнули все их надежды.
А впрочем, может, и не все? Ведь Волчий Колодец, хоть и очутился за оградой, все же существовал. Нужно было только найти доступ к нему.
— Вы устроитесь в лагерь ночным сторожем, — приказал долговязый.
— Но там, вероятно, есть сторож! — возразил Головня.
— Устраним.
И в тот же день «неожиданно» запылала в селе Яблоневке хата старенького Карпа Даниловича, сторожа пионерлагеря, и для «деда Захара» открылась возможность устроиться на его место.
Разумеется, в этом был немалый риск, но не отступать же перед опасностью такому прожженному преступнику, особенно когда за каждым его шагом неотступно и угрожающе следил настойчивый напарник! К тому же долговязый был прав: косматая бородища и копна взлохмаченных волос на голове, искусно окрашенные в черный цвет, сделали Головню совершенно неузнаваемым.