Клад

Кунин Владимир Владимирович

– Пятьдесят пять тысяч семьсот пятьдесят шесть рублей, – мгновенно ответил Михаил.

– Молодец, Генка... – Петрович показал на представителя «Межколхозстроя». – Глянь на его рожу – он и миллион схапает – не подавится. Так вот, граждане! – сказал он уже громко. – Пятьдесят пять тысяч семьсот с копейками можем отстегнуть наличняком, чтобы вам было где рожать. Устраивает?

– Вполне, – немедленно ответил представитель «Межколхозстроя». – Ужмемся, справимся и к Новому году...

– Минуточку! – закричал председатель райисполкома. – Да кто

вы такие?!

* * *

Спустя некоторое время на черном капоте председательской «Волги» стоял старый китайский термос, а на расстеленном чистом носовом платке лежали золотые монеты.

Генка, Михаил и Петрович растроганно принимали поздравлений и с максимальной деликатностью оберегали золото от возможных посягательств. Только один раз, когда подрядчик из «Межколхозстроя» потянулся, чтобы взять монету и разглядеть ее поближе, Генка жестко сказал ему:

– Руки!

– Так вот вы какие. – Председатель исполкома ласково разглядывал Генку, Петровича и Михаила. – А мне еще вчера про этот случай докладывали – и ваш управляющий, и милиция. И с самой лучшей стороны. Так что район может по праву вами гордиться.

– А золото может район принять? – спросил Петрович.

– И выплатить нам положенные двадцать пять процентов, – добавил Генка.

– А то уже просто сил нет, – пожаловался Михаил.

– Ну конечно! – улыбнулся председатель. – О чем вы говорите? И прессу подключим, и законное вознаграждение вручим в торжественной обстановке. Немедленно все это организуем. Ну-ка, где наш начальник райфо?

– В отпуске, – доложил председателю его первый зам.

– Когда вернется?

– Через восемь дней, – подсказал второй зам.

– Вот и хорошо, – мягко проговорил председатель, обращаясь к Михаилу, Генке и Петровичу. – Приезжайте со своим богатством через восемь дней и прямо к начальнику районного финансового отдела. А мы к тому времени уже дадим ему команду...

– А золото?.. – потерянно просипел Михаил. От горя он снова потерял голос. – Где золото держать?

– Я же сказал – к начальнику райфо, – терпеливо объяснил ему председатель райисполкома. – Деньги – это его епархия. И мы призваны для того, чтобы каждый на своем месте занимался своим делом, и с полной ответственностью.

* * *

Сея ужас и панику на дороге, мотоцикл с тремя нашими героями мчался с чудовищной скоростью.

Он напрямую проскакивал дворы и палисадники, перелетал через заборы, врезался в огромные лужи, вздымая стены грязной воды, и вообще совершал невероятные мотоциклетные чудеса, которые не снились чемпионам. Ибо отчаяние, движущее нашими героями, намного превышало технические возможности этого транспортного средства.

– Прокурора! – яростно хрипел Михаил.

– Требую прокурора! – явно подражая кому-то, вопил Генка, стоя в полный рост за спиной Михаила.

– Только к прокурору!!! – злобно рычал Петрович из коляски, прижимая к груди старый китайский термос с отвергнутым золотом.

* * *

– Ваша

жалоба совершенно обоснованна, – сказал им районный прокурор и потряс большим, густо исписанным листом бумаги. – Если факты, указанные здесь, подтвердятся, виновные получат очень строгие взыскания, невзирая на занимаемые должности и прошлые заслуги. Как сказал Петр Великий: «Прокурор – око государево». Перед законом все равны. – Райпрокурор оглядел термос, золото на столе и добавил: – Кстати, по закону вы были обязаны сдать государству найденные ценности в течение двенадцати часов с момента их обнаружения. Однако, руководствуясь тем, что ряд ответственных лиц создали вам невозможные условия для соблюдения сроков сдачи, мы вас к ответственности привлекать не будем.

– И на том спасибо!.. – поклонился ему Петрович.

– Не за что, – сказал прокурор. – Я руководствуюсь только законом. Жалоба ваша будет рассмотрена в установленные сроки.

– Это когда? – спросил Генка.

– Обычно все зависит от существа дела. В данном случае проверка фактов и выводы займут не более десяти суток. Случай, честно говоря, примитивный: бюрократизм, бездушие и безответственность.

– Я хочу умереть... – тихо сказал Михаил.

– Что? – не расслышал прокурор.

– Ничего, ничего. Все в порядке, – улыбнулся прокурору Генка и обнял Михаила за плечи.

– А как быть с золотом? – наливаясь гневом, спросил Петрович.

– Беречь как зеницу ока! – строго сказал районный прокурор.

* * *

– Я хочу умереть... – стонал Михаил, пока Генка и Петрович бережно усаживали его в мотоциклетную коляску.

Они застегнули его клеенчатым пологом по самую грудь. И в нерешительности встали у мотоциклетного руля.

– Ты умеешь? – спросил Петрович, указывая на мотоцикл.

– Не боги горшки обжигают. Попробую, – ответил Генка.

– Нет. Тогда давай уж лучше я буду пробовать, – решительно сказал Петрович. – Я когда-то на целине ездил на этой хреновине. Лет тридцать пять тому назад...

* * *

Тридцатипятилетний перерыв в вождении мотоцикла оказался ощутимым, скорость их движения была не более семи километров в час.

Генка сидел за широкой спиной Петровича, а одной рукой заботливо поддерживал голову Михаила.

– Мишку надо срочно к врачу. Он совсем загибается! – шептал Генка на ухо Петровичу.

– С Божьей помощью привезем его ко мне – позовешь свою тетку Веру.

– Тетя Вера счетовод, а не врач! А в Мишкином состоянии...

– В его состоянии счетовод нужнее. Позовешь Веру. Понял?

Петрович сказал это так сурово и непреклонно, что Генка только плечами пожал.

* * *

В квартире Петровича на высокой кровати лежал Михаил с компрессом на лбу. Около него сидела Вера, гладила его и ласково шептала:

– А мы уж с Ксенией Мухаммедовной прошлой ночью ужас что себе вообразили...