Клад
Шрифт:
Под воздействием прочитанного романтическая душа Озипы на легких крыльях воображения залетала в неведомые края. Возможно подсознательно, она всегда ставила рядом с книжными героями Науканбека. Все-таки он был спасителем от хулиганов, ради нее и других девчонок рисковал собственной жизнью. Однажды она увидела во сне продолжение той драки на улице… Долговязый ударил Науканбека ножом, и джигит упал, обливаясь кровью. Озипа закричала что было сил, подняла на ноги подружек. Пришлось рассказать из-за чего шум. Айгуль и Катя утешали ее, а Неля, став вдруг озабоченной и серьезной, принялась толковать сны: «Кровь — это к чему-то кровному…
— Ну, глупости! — возразила тут же Озипа. — Он мне совсем не пара!
Девушка втайне давно нарисовала себе образ будущего супруга. Он должен быть первым красавцем в Актасе, и обязательно с дипломом инженера. На меньшее она не соглашалась. Она сама была «кадриком» хоть куда. На ее щекастое, с ямочками личико и на точеные ножки заглядывались мужчины. Актас — город технической интеллигенции. Образованных женихов — пруд пруди, а таких, как она, славненьких казашек, аппетитных, что твой пончик, — услышанное сравнение Озипе нравилось, — во всем городе по пальцам сосчитать.
Муж должен быть высокий, статный и с усиками. Она с ним, одетым в модный костюм с ярким галстуком, заявится в аул к родителям. В первый же вечер молодые пройдутся вдоль улицы к клубу. Школьные подружки умрут от зависти: «Поглядите, какого красавца Озипа себе в городе отхватила!..»
Науканбек — хороший парень, конечно, может, в чем-то получше других и понадежнее, но неуклюж больно, не следит за своей внешностью. Не зря же ему кличку придумали: Кужбанкара. Вместо любовных разговоров, вздыхает да руками разводит, огромными, будто навозная лопата. «Нет, нет и нет! — гнала от себя мысль о замужестве за бурильщиком. — Разве что походить с ним иногда по городу согласна, пока встретится тот самый, элегантно одетый, с усиками — из мечты».
Тогда же, после просмотра фильма, Науканбек попросил у нее разрешения проводить до общежития. Озипа заколебалась: «А вдруг облапит и станет целовать на прощанье?» Она видела не раз целующихся у подъезда девчонок. Озипе такие преждевременные нежности были противны.
На всякий случай приготовила, чем ответить Науканбеку, если он станет распускать руки: «Сразу убегу и запрещу впредь на глаза показываться».
Науканбек словно угадывал ее мысли. Вольности с девушкой не позволял себе. Довел до подъезда, буркнул под нос:
— Ну, сестричка, хороших снов! Я пошел! Завтра в четыре на вахту, — и вздохнул шумно, глубоко.
Озипа обиделась:
— Верблюд! Настоящий горбач из дикой степи!
Причина раздражения на этот раз была в другом. Парень ни разу не назвал ее по имени. Мог и не знать, как зовут им спасенную. «Но почему не спросить? — сердилась девушка. — Язык корова отжевала? Но ведь так можно расстаться навек, не узнав, по ком вздыхал три недели!»
В довершение всего Науканбек пропал, исчез с глаз, будто испарился. Неделю, день в день, Озипа, возвращаясь с работы или отправляясь в город, надолго задерживалась у подъезда, нарочито не спешила уйти с улицы в надежде, что ее окликнут знакомым голосом. Перестала ходить в кино. Все эти дни она или переживала за судьбу Науканбека, опасаясь, что с ним что-нибудь случилось, или ругала за излишнюю робость. На этот раз и себя: «Ну что из того, если бы поцеловал?.. Я вела себя отталкивающе строго с парнем и показалась ему не от мира сего, недотрогой. Надо брать инициативу в свои руки».
Судьбе не угодно было разлучить этих двух. На
Удивляясь себе, Озипа во всем ему повиновалась.
Они зашли в фойе, даже не взглянув перед тем на афишу у входа. Фильм был тот, что оба они видели, — индийский, цветной, с ужасами во имя любви. Девушка вспомнила содержание картины, едва прозвучала знакомая мелодия вначале. Науканбек не предложил выйти, заняться чем-нибудь еще, а Озипе вдруг захотелось посмотреть этот фильм еще раз. Она могла одно и то же смотреть или читать несколько раз, лишь бы нравилась любовная история.
Украдкой девушка поглядывала на сидящего рядом богатыря. Сегодня он казался ей не таким уж нескладным, неловким и несимпатичным. Бросались в глаза другие черты парня: могучий профиль, наивно-восторженный блеск глаз, добродушие. Науканбек догадался сунуть ей в руки пару конфет: угощение это показалось Озипе необыкновенно вкусным. Экран вдруг озарился — влюбленные герои фильма, взявшись за руки, бежали по цветущему лугу навстречу утреннему солнцу. В зале стало светлее, и Озипа вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернув голову вправо, она увидела молодую женщину. Большими завистливыми глазищами незнакомка завороженно уставилась на Науканбека. Да, на него… И была эта очарованная гражданка не старше Озипы годами. Сердце швеи тревожно вздрогнуло. «Ну нет, милая! — погрозила сопернице. — Это мой парень, не тебя он спасал, рискуя жизнью».
Едва вышли на улицу и уединились в сквере, девушка устроила своему поклоннику настоящий разнос:
— Ты до каких пор будешь на меня «выкать»?
— А как иначе?
— Я — человек, как все, у меня есть имя.
— Н-не знаю ведь.
— Спросить-то когда-нибудь собираешься?
Науканбек смущенно умолк.
— Я — Озипа.
— О-о! Хорошее какое — Озипа! — восклицал он, потянувшись к ней руками, выдавая свое заветное желание. Но руки его снова повисли в воздухе, не прикоснувшись к ней.
— Когда еще пойдем в кино? — спросила, поглядывая на своего кавалера. — Почему молчишь? Или я тебе уже надоела?
— Скажешь! — испуганно произнес парень. — Да я с тобой хоть каждый день! Да если ты только позволишь.
— Позволю! Домолчишься!
Она застегнула ему верхнюю пуговицу сорочки. Было уже прохладно. Озипа шла вперед, куда ноги несли. Науканбек крупно вышагивал рядом, наслаждаясь вечерним покоем, уединением. Удовлетворенная его невольным признанием, Озипа долго рассказывала о своей работе, как ей нравится в цехе и вообще нравится жить в городе.
— Иногда заедает скука, и не знаешь, куда себя деть, — будто жаловалась провожатому.
У общежития он протянул девушке руку. Озипа, смеясь, оттолкнула ее.
— Ты что-то забыл сказать мне.
— А что? — И снова тот же испуг в лице.
— Назначай свидание! Эх, что мне с тобою делать?
— Сюда приду! — заверил он ее.
— Буду ждать! — сказала Озипа. И тут же поймала себя на мысли, что хотела бы, чтобы парень поцеловал ее. Но он, повздыхав, поклонился и зашагал прочь.