Кладбище для олигарха

Казанцев Кирилл

– И что же на этой флеш-карте? – прищурился Угрюмов.

– Все вам смотреть необязательно. Мои специалисты отмонтировали нужное. Позвольте продемонстрировать?

– Валяй, – добродушно предложил Угрюмов.

Вскоре засветился большой жидкокристаллический экран на стене каюты. Владислав Святославович смотрел внимательно. В конце записи, сделанной Дмитрием и Василием, имелись и кадры, заснятые уже людьми Иноземцева: три обнаженных изувеченных трупа, разложенные рядком на сдвинутых столах из грубых досок.

– Резиденция моя их заинтересовала, – Угрюмов жестко

посмотрел на Иноземцева и тихо произнес: – Вижу-вижу, и ты о том самом, что и я, думаешь. Это не ФСБ, не МВД, а заточились на меня люди из той самой тайной организации, о которой только ленивый не говорит. Как ее в народе называют? «Белая стрела», что ли? Типа, они с коррупцией в высших эшелонах власти борются… Бандиты они самые настоящие. Но высоко замахнулись.

– Так точно, именно об этом я и думаю, – признался Роман Петрович.

– Уроды. Но ведь это шанс, – от волнения Угрюмов принялся расхаживать по кают-компании. – Не рядовые же члены на такое отважились. Только их руководство могло на подобное санкцию дать. На самом верху решение было принято. Значит, и информация должна была туда уйти. Они же всю страну баламутят… Хорошо ли, плохо, но все в России устоялось. Стабильность в державе появилась, а им это мешает, – в выцветших глазах Владислава Святославовича заскакали адские язычки пламени. – Теперь же, если постараться, их на корню искоренить можно. Змеючую головку отрезал – и все, нет организации. Она же у них на «тройки» и «пятерки» разбита ради конспирации. Рядовые члены друг друга, считай, и не знают. Потому и не могли мы их до этого целиком накрыть… Иноземцев, это твой шанс.

– Я потому голубей к вам и привез. Это те самые, настоящие почтовые голуби. Они-то дорогу знают, куда флеш-карту нужно было нести. Навесим одному из них «обманку» с радиомаячком – и проследим, к кому он прилетел. Там на месте и накроем.

– Лихо, – признался Угрюмов. – Спецслужбы с ног сбились, аналитические отделы ночами не спят, высчитывают, кто руководит этой сраной организацией… А тут один тупой голубь нам дорогу покажет.

– Я думал, вы захотите лично флешку к голубю прикрепить.

– Нет-нет, уволь. Птицы – это зараза. Сам все сделай. Только не тяни.

– Я уже и фальшивку заготовил с радиомаячком, – Иноземцев достал из кармана дубликат флеш-карты, на ней даже серийный номер совпадал с оригиналом.

– Действуй.

Капитан и холуи наблюдали удивительную картину на борту яхты. Широкоплечий ссутулившийся Иноземцев занимался каким-то странным делом. Понятно, если мальчик, девчонка или чувствительная барышня выпускают птицу из клетки на волю. Но чтобы таким занимался полковник ФСО…

Иноземцев подрагивающей рукой вытащил белоснежного голубя из клетки – держал бережно, боясь придушить раньше времени. Флеш-карта исчезла в кармашке, прикрепленном к птице специальной уздечкой. Мизинцем Роман Петрович слегка придавил липучку-застежку.

– Теперь не вывалится. Ну, что, птичка, лети, – и он высоко подбросил голубя.

Тот затрепетал крыльями и полетел над водой.

* * *

В бетонном бункере было сыро

и холодно. Ребята, угодившие в него, как в ловушку, жались друг к другу у стены, подложив под себя свои нехитрые пожитки.

Бессонная ночь вымотала подростков. А как тут заснешь, если вокруг творится только непонятное и страшное? Но под утро, когда уже стало светать, все-таки сон сморил молодых людей, организм брал свое, требовал отдыха.

Даша открыла глаза. За амбразурой виднелся лес и клочки неба, затянутого облаками. Сколько времени сейчас, она не знала, да и не хотелось знать. Здесь, в невольном заточении, оно тянулось чрезвычайно долго. Казалось, что она с друзьями вот уже целую вечность обитает в бункере. Родной дом виделся далеким и недостижимым. А предельно строгий отец, в одиночку воспитывавший Дашу после смерти матери, казался теперь самым милым и душевным человеком, первым, кого бы она хотела увидеть, обнять и заплакать у него на груди.

Витек дрых, положив голову на колени Даши. Он вздрагивал во сне, тихонько вскрикивал, но не просыпался. Денис скрутился клубком под самой стеной. Даша заметила, что он тоже не спит, а лишь делает вид. Дочка участкового тихо позвала его:

– Не притворяйся, я только что видела – у тебя глаза были открыты.

– Да не притворяюсь я, просто лежу себе, отдыхаю, – неохотно отозвался подросток, сел возле стены и потянулся.

– Нашел место и время отдыхать…

– А что? Каникулы. В школу не надо, выйти отсюда не получается, делать ровным счетом нечего.

Девочка облизала пересохшие губы.

– У меня они до сих пор в глазах стоят. Помнишь, как ночью их пять штук возле нашего бункера остановилось и пялятся на нас, глазища зеленые и горят, огромные – вполголовы? Даже теперь дрожь пробирает. Интересно, где они днем прячутся?

– Это не просто твари, это чупакабры какие-то. Я в газете читал. Они что-то вроде кенгуру из Латинской Америки. Кто-то их к нам завез, теперь по ночам шастают, кровь из других животных высасывают, и из людей тоже.

– И я читала. Но это не чупакабры. Чупакабра все же животное, хоть и не известное науке, ни одну еще не поймали. А это – инфернальные твари.

– Какие-какие? – переспросил Денис.

– Ну, адские, значит, с того света, вроде как вампиры.

– Вампиры и призраки сквозь стены ходят, по воздуху летают, а эти по земле бегают… Вон твоему Витьку руку разорвали, – Денис посмотрел на окровавленную повязку на руке приятеля.

Тот тоже успел проснуться – лежал и смотрел снизу на лицо своей девушки, немного блаженно улыбаясь.

– Ну, ты, Витек, и разлегся у меня на коленях, будто я тебе мамочка, а ты маленький сыночек…

Витя сел и принялся ощупывать повязку.

– Болит? – с сочувствием спросила Даша. – Это же ты меня защищал.

– Побаливает, но больше ноет.

– Может, повязку тебе сменить?

– Не стоит. Эта хоть присохла, приросла; отдерем – кровь пойдет, а продезинфицировать нечем. Как выберемся отсюда, так и сменю.

– Выберемся, – передразнил Денис. – Ни хрена мы отсюда не выберемся, я уже чувствую.