Кладбище домашних любимцев

Кинг Стивен

– Ради бога, - взмолился Луис.
– Имея собственный Роллс-Ройс, можно называть их крышками на колесах. Имея достаточно денег, чтобы купить Роллс, можно немного важничать. Когда я заработаю второй миллион, непременно куплю себе "Роллс-Ройс Корнич". Потом, когда Гаджу станет плохо в машине, он сможет рыгнуть на чехлы настоящей кожи.
– "И, кстати, Элли, что же у тебя на уме?" С Элли такие фокусы не срабатывали. Ее нельзя было спрашивать прямо. Елена всегда вела себя осторожно и могла решить, что не стоит высказывать свои мысли вслух. Этой чертой ее характера Луис иногда просто восхищался.

– А мы богаты, папочка?

– Нет, - ответил он, - но и голодать не будем.

– Майкл Барнс в школе сказал, что все врачи богатые.

– Ладно. Можешь сказать Майклу

Барнсу, что многие врачи становятся богатыми, но для этого нужно проработать лет двадцать.., и невозможно стать богатым, работая в университетском лазарете. Становятся богатыми специалисты: гинекологи, ортопеды или неврологи. Они быстро богатеют. А у терапевтов, вроде меня, это занимает много времени.

– Тогда почему, папочка, ты не стал специалистом? Луис снова подумал о своих моделях и о том, почему больше не захотел строить военных самолетов; о том, как забросил танки типа "Тигр" и ручное огнестрельное оружие; о том, как решил (среди ночи, так казалось в ретроспективе), что строить корабли в бутылках просто глупо; и еще Луис подумал: на что будет похоже, если он потратит всю жизнь, оберегая детские ножки от плоскостопия или, надев тонкие латексные перчатки, станет всю жизнь прощупывать указательным пальцем канал вагины, изучая опухоли или повреждения.

– Мне это определенно не нравится, - сказал он. В кабинет вошел Черч, остановился, изучая обстановку ярко-зелеными глазами. Потом он тихо запрыгнул на подоконник и, удобно устроившись, решил вздремнуть.

Элли посмотрела на кота и нахмурилась. Луис был поражен; такое поведение дочери выглядело чересчур странным. Обычно Элли смотрела на Черча с любовью, такой сильной, что это слегка шокировало. Элли прошлась по кабинету, разглядывая разные модели, и почти небрежно сказала:

– Мальчишки многих похоронили на кладбище домашних любимцев, ведь так?

"Ах, вот в чем дело", - подумал Луис, но не стал озираться, а, изучив инструкции, начал приделывать на Ролле габаритные фары.

– Пожалуй, - наконец ответил он.
– Мне кажется, больше сотни домашних зверьков.

– Папочка, почему животные не живут так же долго как люди?

– Некоторые живут так же долго, а иные много дольше, - ответил Луис. Слоны живут очень долго.., а есть морские черепахи, такие древние, что люди не знают, сколько им лет.., или знают, но не могут в это поверить.

Элли пропустила слова отца мимо ушей.

– Слоны и морские черепахи не домашние животные. Вес домашние животные долго не живут. Майкл Барнс сказал, что один год в жизни собак - девять лет нашей жизни.

– Семь, - автоматически поправил Луис.
– Я вижу, куда ты клонишь, дорогуша. В этом есть определенная правда. Собака, которая прожила двенадцать лет - старая собака. Видишь ли, эта вещь называется метаболизмом, и именно метаболизм отмеряет время жизни. Конечно, он, кроме того, делает и другие вещи: некоторые люди, как твоя мама, много едят и остаются тонкими. Другие, например я, не могут много есть, не поправляясь. Наш метаболизм другой, вот и все. Метаболизм делает большую часть работы по обслуживанию живого существа. Он как часы тела. Собаки обладают очень быстрым метаболизмом. Метаболизм людей много медленнее. Мы живем до семидесяти двух.., большинство из нас. И поверь мне: семьдесят два года - очень долго.

Поскольку Элли выглядела на самом деле встревоженной, Луис надеялся, что его рассказ звучит научно и убедительно. Ему было тридцать пять, и, казалось, эти годы пролетели так быстро и незаметно, словно мгновенно канули в небытие.

– Морские черепахи имеют достаточно медленный метаболизм...

– А коты?
– спросила Элли и снова покосилась на Черча.

– Коты живут столько же, сколько собаки, - ответил Луис, - в основном. Это была ложь, и Луис знал это. У котов стремительная жизнь, и они часто принимают кровавую смерть, обычно так, что люди не видят этого. Вот Черч, нежащийся под солнцем (или делающий вид); Черч, который мирно спит на кровати его дочери каждую ночь; Черч, который был таким милым, когда был котенком, и все время запутывал нитки в клубки. Но Луис видел, как Черч подкрадывался к

птице со сломанным крылом; зеленые глаза кота тогда блестели от любопытства и.., да, Луис мог поклясться.., холодного восторга, Черч редко убивал того, за кем охотился, но было одно выдающееся исключение - большая крыса, видимо, пойманная между домом, где находилась их квартира, когда они жили в Чикаго, и соседним. Эту крошку Черч просто растерзал. Было пролито так много крови, что Речел, тогда шестой месяц вынашивавшая Гаджа, убежала в ванную, где ее вырвало. Стремительная жизнь, стремительная смерть. Собаки ловят кошек и терзают их, вместо того, чтоб просто гоняться за ними, как это делают глупые, доверчивые псы в мультфильмах по телевизору, да и сами коты грызутся между собой; отравленные приманки и проезжающие автомобили. Коты - гангстеры животного мира, живут вне закона и часто так и гибнут. Огромное их число так никогда и не доживает до старости.

Но об этом нельзя рассказывать пятилетней дочери, которая впервые в жизни столкнулась со Смертью.

– Я имею в виду, - продолжал Луис, - что Черчу сейчас всего три года, а тебе пять. Он еще будет жив, когда тебе исполнится пятнадцать, и ты станешь студенткой второго курса высшей школы. А это случится еще не скоро.

– Не так уж долго ждать, - заявила Элли. Теперь ее голос дрожал.
– Не так уж долго!

Луис прервал работу над моделью и жестом подозвал дочь. Она села ему на колено, и он снова был поражен ее красотой; от волнения она стала удивительно хороша. У Элли была темная, почти левантийская кожа. Тони Бентон - один из докторов, что работал с Луисом в Чикаго, однажды назвал Елену Принцессой Индейцев.

– Дорогая, что до меня, так я отпустил бы Черчу сто лет жизни, - сказал Луис.
– Но не я определяю правила игры.

– А кто?
– спросила Элли, а потом с бесконечным презрением добавила:

– Я так думаю: Бог!

Луис не мог сдержать улыбки. Слова девочки прозвучали так серьезно.

– Бог или кто-нибудь еще, - сказал он.
– Часы жизни бегут.., это я знаю точно. И нельзя их остановить, крошка.

– Я не хочу, чтобы Черч был похож на тех мертвых домашних любимцев! неожиданно с яростью взорвалась она.
– Я не хочу, чтобы Черчумер! Он - мойкот! Он не кот Бога! Пусть у Бога будет свой кот! Пусть у Бога будут все проклятые, старые коты, если он хочет, пусть убивает их! Черч - мой!

Осторожно пройдя через кухню, в кабинет заглянула испуганная Речел. Элли плакала на груди Луиса. Теперь страх получил Имя, маска упала с его лика и можно было посмотреть ему в глаза. Теперь, даже если от страха нельзя будет полностью избавиться, его, по крайней мере, можно выплакать.

– Элли, - проговорил Луис, крепко обнимая ее.
– Элли, Элли, Черч не мертв. Он тут, спит.

– Но он может умереть, - всхлипнула девочка.
– Он может умереть в любой момент.

Луис держал, обнимал ее, понимая правда это или нет, что дочь плачет из-за несговорчивости Смерти, ее безразличия к протестам и слезам маленькой девочки; что Элли плачет из-за жестокой непредсказуемости Смерти; она плачет из-за удивительной и одновременно ужасной способности человека на основании ассоциаций делать выводы, которые или красивы и благородны, или ужасающе мрачны. Все те домашние зверьки умерли, значит умрет и Черч...

(в любой момент) ...и будет похоронен, а если это случится с Черчем, то может случиться с мамой, с папой, с ее братом-малышом, с ней самой. Смерть неопределенное понятие, а вот Хладбише Домашних Любимцев - определенное. В этих вещах есть правда, которую могут почувствовать даже дети.

Легко соврать в такой момент, так как он соврал, говоря о продолжительности жизни кота. Но ложь вспомнят позже, и, возможно, она, в конце концов, окажется отмеченной в табеле успеваемости, которые все дети составляют на своих родителей. Его собственная мать тоже однажды сказала ему такую ложь.., безвредную ложь о том, что женщины, когда по-настоящему хотят этого, находят малышей в мокрой от росы траве. И хотя ложь эта была совершенно безвредной, Луис никогда не простил мать за то, что она обманула его.., да и себя самого за то, что поверил в эти россказни.