Кладбище
Шрифт:
Кит наклонилась к отцу и шепнула что-то ему на ухо. На лице у Джерри тотчас появилась широкая, совершенно не белфастская улыбка: зубы у него были белыми и ровными, как у американской кинозвезды.
Переложив сигару из правой руки в левую, Джерри снова протянул мне руку — на этот раз правую. И рукопожатие у него тоже было другим — энергичным, крепким.
— Значит, ты и есть тот герой, который спас жизнь моей дочери? — со смехом проговорил он.
— Ну, не совсем... — ответил я, разыгрывая смущение.
— Шон действительно поступил
— Вот как? — сказал Джеки, и его лицо исказилось в свирепой гримасе, словно он играл мавра в школьной постановке «Отелло».
— Эй, придержи лошадей, парень, — негромко посоветовал Трахнутый. Джеки покосился на него, кивнул и выдавил фальшивую улыбку.
— Позволь представить тебя моей жене, — проговорил Джерри. — Ее зовут Соня.
— Рад познакомиться с вами, Соня, — вежливо сказал я.
Соня сдержанно улыбнулась в ответ.
— А вот этих ребят зовут Дэвид Мак-Гиган и Джеки О'Нил. Это мои близкие товарищи, помощники, партнеры и братья по оружию, — сказал Джерри в своем цветистом стиле, который он, несомненно, приобрел здесь, в Америке. В Белфасте, где иммигрантов из Лаконии посчитали бы болтунами, так никто не выражался.
Я сел к столу рядом с Кит.
— Рад встретиться с вами со всеми, — снова сказал я.
— Нам тоже очень приятно, — кивнула Соня.
Трахнутый и Джеки остались верны себе: первый только коротко кивнул, второй скроил еще одну злобную гримасу и тут же притворился, будто меня вообще здесь нет.
— Я хотел бы тебя угостить. Что ты пьешь? — спросил меня Джерри.
— То же, что и вы.
Джерри налил мне «Будвайзера».
— Кит рассказывала нам о тебе, — сказал Трахнутый. — Ты ей здорово помог.
— Так уж получилось. — Я слегка пожал плечами.
— Кстати, как ты вообще оказался в том баре? — поинтересовался Трахнутый, слегка приподнимая брови.
Джерри бросил на Трахнутого укоризненный взгляд, словно тот совершил непростительную бестактность. Но Трахнутый не спешил мне на выручку, поэтому на вопрос мне пришлось ответить:
— Мне давно хотелось попасть под бандитские пули, и «Мятежное сердце» показалось мне самым подходящим местом.
Трахнутый усмехнулся. Его пронзительный взгляд впился в мое лицо.
— Ну а на самом деле?
— На самом деле я искал работу, — сказал я.
— Работу? Понятно. Ты сам откуда будешь? — снова спросил Трахнутый.
— Из Белфаста. Моя мать была из Каррикфергюса.
— Я думал, это протестантский город.
— Все так думают, но на самом деле католиков там довольно много.
— О Каррикфергюсе, кажется, и песня есть? — сказал Джерри и улыбнулся.
— Да, есть. Только она слишком нудная. В общем, кошмар, а не песня...
— Твои родные все еще там? — Это снова Трахнутый.
— Нет. У меня осталось только несколько дальних родственников в Корке. Папа и мама давно умерли.
— Прискорбно слышать, — отозвался
— И давно ты ступил на благословенные берега Нового Света? — спросил Джерри.
Прежде чем ответить, я бросил быстрый взгляд на Трахнутого. Непонятно, как он только терпит Джерри с этой его кретинской манерой выражаться? Кит и Соне, понятно, все равно, но Трахнутый-то — старый вояка!
— Я ступил на благословенные берега месяц назад, — ответил я с легким сарказмом в голосе.
— И чем ты занимался все это время? — тут же спросил Трахнутый.
— Да всем понемножку. Господи, если б вы только знали, кем я работаю сейчас! Вот Кит видела, она вам расскажет, а я не могу: мне стыдно говорить об этой ерунде, — сказал я, пытаясь таким образом заставить Кит снова принять участие в разговоре, который приобретал несколько односторонний характер и становился все тяжелее и опаснее.
— О, папа, Шон представляет на берегу гладиатора, который сражается с христианами или кем-то в этом роде. Правильно, Шон?
— Да, вроде того.
— Я слышала об этом. Это на греческой ярмарке — живые картины на исторические темы, да? — неожиданно вмешалась Соня, заметно оживившись.
Я кивнул.
— Да. Мы с напарником представляем Гектора и Ахиллеса, — пояснил я специально для нее.
— Я тоже видел, — буркнул Джеки. — Вы двое носились по песку в юбках, точно два педика.
Ахиллес действительно был страстно влюблен в Патрокла, — чуть не брякнул я, собираясь уязвить Джеки, но вовремя вспомнил, что Шон Маккена вряд ли слышал что-нибудь о Патрокле, поэтому выпад бойфренда остался — увы! — неотомщенным.
— Мне кажется, что подобная пропаганда нашего общего культурного наследия — очень полезная вещь, — сказала Соня, и я благодарно ей улыбнулся. Пожалуй, она была еще очень и очень ничего. А если бы она оставила темные делишки, набрала несколько фунтов и не забывала время от времени гулять на свежем воздухе, то выглядела бы еще лучше.
— И тебе нравится эта твоя работа? — спросил Трахнутый.
— Ничего. Нормально, — сдержанно ответил я и кивнул.
— Тебе, значит, нравится щеголять в юбочке? — снова поддел меня Джеки и сам рассмеялся так искренне и громко, словно отколол превосходную шутку в стиле Оскара Уайльда.
— Такая одежда была популярна у кельтских воинов, — сказал я, бросив на него мрачный взгляд. — Но ты, как я погляжу, мало что знаешь о том, как умели сражаться твои предки.
Джеки уже начал вставать, но Трахнутый нажал ему на плечо и усадил на место. Похоже, я нащупал средство довести мелкого ублюдка до белого каления: он совершенно не выносил шуток. Что ж, надо будет иметь это в виду на будущее.
— Я со своей стороны весьма рад познакомиться со столь предприимчивым молодым человеком. Как говорится, magnas inter opes inops, — сказал Джерри, очень довольный собой.