Кладбищенский фантом
Шрифт:
— Может, врет? — предположил я.
— Зачем ему врать? — не поняла Жанна.
— Мало ли, — продолжал я. — Может, ему приказали молчать.
— Нет, он не врет, — заверила Жанна. — Давно не видела, чтобы кто-нибудь так удивился. Никита Павлович посмотрел на снимок и первое время вообще ничего не мог сказать. Только с очками своими возился. То надевал, то в карман прятал. Раз десять туда-сюда их гонял. А потом, наконец, говорит: «Понятия не имею, как такое могло выйти».
— Между прочим, я нашел на кухне
— А снимок тот же? — поинтересовалась Жанна.
— Абсолютно. Только вместо старухи — два каких-то бритых мужика.
— С ума сойти, — выдохнула в трубку Жанна.
— На сей счет можешь не беспокоиться. Я уже почти сошел.
— А я скоро последую за тобой, — невесело усмехнулась Жанна. — У тебя хоть, Федор, есть уважительная причина. Ты в глаз получил. А я просто так.
— Слушай! — возникла у меня одна идея. — Заскочи сейчас ко мне хоть на минутку. Надо все-таки наши газеты сравнить.
— Увы, — виновато откликнулась Жанна. — Я свой экземпляр отдала фотокорреспонденту. Он сказал, что обязательно должен показать снимок в редакции.
— Молодец, — был крайне разочарован я.
— А что было делать, — оправдывалась Жанна. — Не вырывать же у него газету из рук. Тем более я сама к нему подошла.
— Ты хоть попросила потом вернуть?
— Успокойся. Не дура, — отозвалась Жанна. — Мы с ним договорились, что встретимся завтра вечером на собачьей площадке. Он возвратит газету, а заодно и расскажет, в чем дело.
— Или наврет с три короба, — вновь охватили меня подозрения.
— Даже если наврет, это тоже в какой-то степени интересно, — отвечала моя собеседница. — Но я все-таки уверена, что он не замешан. Он так искренне удивился…
— Будем надеяться, — сказал я. — Только от его искренности нам ничего яснее не стало.
— Это уж точно, — согласилась Жанна. — С ясностью у нас, что ни день, то хуже. Максик вон вообще обалдел. И домой отправился совсем пришибленный. А он ведь еще не знает про разговор с фотографом и про твой экземпляр газеты.
— Кстати, почему вы так долго пробыли на кладбище? — Я вспомнил, что так ничего еще и не выяснил по этому поводу.
— Знаешь, сама удивляюсь. Мне казалось, мы с Максом провели там от силы полчаса. Сам посуди: подошли к склепу, осмотрели там все, потом чуть-чуть поискали старуху, и назад. Кладбище-то совсем маленькое. А когда вернулась домой, сообразила, что нас не было больше двух часов.
— Я тоже это заметил. И, между прочим, волновался.
— Ну, извини, Федя, так вышло.
— Небось заболтались с Макси-Котом, — не удержался от нового упрека я.
— Даже и не думали забалтываться, — сердито оборвала меня Жанна. — У нас, понимаешь ли, Федор, было не то настроение.
— Ладно. Проехали, — замял тему я. — Но одно мне точно не нравится:
— То есть? — не поняла Жанна.
— Ну, когда мы с тобой первый раз ходили на кладбище, вышло почти то же самое.
— Что то же самое? — опять не дошло до Жанны.
— Да со временем, — принялся растолковывать я. — Вроде и гуляли-то мы совсем чуть-чуть, а на деле вышло довольно долго. Я даже тогда к обеду опоздал.
— Ой! — воскликнула Жанна. — Меня тоже тогда мать спросила, куда мы запропастились. А я еще начала ей доказывать, что мы гуляли совсем не долго.
Я молча переваривал информацию. Получалось, что мне ничего не кажется. Но если так, что же с нами, в конце концов, происходит? Неужели на этом кладбище мы проваливаемся в другое измерение? Или нам все-таки кажется? Надо проверить.
— Чего умолк? — оторвала меня от размышлений Жанна.
— Думаю.
— Полезное дело. А о чем именно?
— О кладбище, — пояснил я. — По-моему, там творится какая-то чушь со временем. Надо поставить эксперимент. И чем скорее, тем лучше.
— Тебя же из дома не выпускают, — вернула меня к суровой действительности Жанна.
— Надеюсь, послезавтра выпустят.
— Хорошо бы, — сказала Жанна. Пока мы разговаривали, предок успел вернуться с работы.
— Федор, ужинать, — раздался громкий голос матери.
— Ладно, Жанна, — быстро проговорил я. — Сейчас прощаемся. А завтра сразу после уроков зайди. Попробую провести оздоровительную работу над матерью. Вдруг она завтра выпустит меня во второй половине дня погулять. Тогда сразу на кладбище и отправимся.
— Обязательно зайду, — пообещала Жанна.
Едва мы с предками успели поужинать, позвонил Макси-Кот. Он почти слово в слово повторил то, что мне уже рассказала Жанна. Затем добавил, что если бы мы с ним столько лет не дружили, то он бы решил, что мы с Жанной попросту разыграли его.
Я на это ответил, что, кажется, нас всех кто-то разыгрывает, и притом весьма круто. Затем поделился своими соображениями по поводу времени. Макси-Кот, оказывается, тоже об этом думал. И, так сказать, автономно пришел к похожим на мои выводам. Во всяком случае, изрядно прибал-дел, когда выяснилось, сколько на самом деле времени они с Жанной проболтались на кладбище.
Тут я дал ему новую пищу для размышлений, сообщив про фотографа из газеты «Серебряные пруды» и про снимок, где вместо старухи стояли два мужика.
Макси-Кот выслушал, не проронив ни единого слова. Потом крайне растерянно произнес:
— Нда-а. Вопросов все больше и больше, а ответов, похоже, вообще не предвидится.
— Жанна думает по-другому, — проинформировал я. — Она почти уверена, что фотограф завтра ей что-нибудь расскажет.
— Мне бы ее уверенность, — не воодушевился Макс.