Кладоискатель ABC(Сборник фантастических и приключенческих произведений)

Стекольников Лев

— Лезем! — решительно заявил Мишка и зашлепал по речке.

Я с фонариком пошел позади. Мишка лег в воду и просунул голову в пролом…

— Ползу, — глухо прозвучал его голос.

Я тоже лег и, держа фонарик в зубах, двинулся за ним.

Проход был очень узок. Если застрянем — нам конец.

В подземном дворце

Мы не застряли.

Мы стояли в огромном подземном зале. Своды из угловатых серых плит уходили высоко-высоко к гигантской

люстре. Я назвал эту странную штуку люстрой, хотя, конечно, никаких ламп в ней не было. Это просто сросшиеся огромные белые сталактиты. Я видел сталактитовые пещеры на картинках в учебниках, но никак не думал, что они так красивы. Может быть, вы мне не поверите, но на несколько минут я забыл о голоде, холоде и страшной опасности остаться под землей навсегда.

— Вот это да! — протянул Мишка. — Смотри, Толя, там настоящие макароны висят.

И вправду с каменного уступа свисали тонкие длинные стеклянные трубочки. Они ломались со слабым звоном у нас в руках, хрустели под ногами…

— Макароны, — повторил я и проглотил слюну, представив тарелку с горячими промасленными макаронами. Сразу навалилась слабость. Хотелось лечь и закрыть глаза.

— Надо идти, Толя, — сказал Мишка. — Пока фонарь горит.

Правильно. Отдыхать сейчас нельзя. Я едва поднялся на ноги. Но чем больше я слабел, тем бодрее держался Мишка. Мы поменялись ролями — теперь он шел впереди с фонарем в руке, а я тащился за ним по холодной черной воде.

Речка сперва сделала петлю по подземному залу, а потом вошла в мрачный узкий коридор.

Мишка вдруг попятился и остановился:

— Паук, — сказал он хрипло.

— Где?

— Вон, на стене… ух, страшилище!..

Но я так отупел от холода и голода, что пошел вперед, взяв у Мишки фонарь.

Да, на стене желтело что-то огромное, многолапое…

Несколько шагов отделяло меня от паука. Отступать было некуда. Путь по речке — наша последняя надежда. Может быть, он нас не заметит? Я сделал еще шаг, и еще шаг. Мишка схватил меня за руку.

— Толя!

Паук не шевелился. Я прошел мимо, стараясь не смотреть на него. Но не удержался и все-таки бросил взгляд на страшилище.

— Мишка! Это не паук! Это просто натеки такие!

— Ух, и испугался же я, — признался Мишка, разглядывая «паука».

Это приключение меня как-то оживило. Опять я пошел вперед. Галерея сузилась, а речка стала глубокой — вода доходила до пояса, а иногда мы погружались по грудь. И высота галереи менялась. Чаще всего мы шли, почти не наклоняя головы, но были место, где потолок опускался к воде. Там приходилось ползти на коленях.

Начались вторые сутки нашего путешествия. Опять речка привела нас в подземный дворец. Тут не было люстры, но зато стоял целый лес колонн. Колонны слабо просвечивали в лучах фонарика — совсем как на станции метро «Автово». Между колоннами на каменном полу стояли глубокие лужи чистой воды.

— На первое — вода, на второе — вода, на третье — вода! — говорил Мишка.

Мы напились и даже умылись. На

дне лужи перекатывались маленькие белые шарики.

— Смотри, Мишка, — сказал я. — Подземный горох.

— А ну тебя, — ответил Мишка, — то макароны, теперь горох…

Он отвернулся, а я, не знаю зачем, положил в карман куртки пригоршню подземного гороха…

Усталость росла с каждым часом. Мишка жаловался, что его валит сон. Коридор был так узок, что мы шли, обдирая боками стены. Но мы сумели пролезть в третий зал. В нем была только одна, но толстая, как вековой дуб, колонна. Пол пещеры покрывала вязкая глина. И вдруг…

Сон, бред… или явь?

…и вдруг Мишка закричал:

— След! Толя, смотри! След человека!

— След? — я подошел к Шилину, но тут случилась новая беда. Фонарь погас.

— Погас! Погас! — кричали мы и поочередно трясли фонарик. Он не светил. В полном изнеможении сели на липкую глину — сил больше не было.

— Какой след ты увидел? — спросил я. — Босой ноги?

— Нет, — ответил Мишка, — это след от резинового сапога. Рубчиками.

— Показалось, наверно.

Мишка не ответил. Он заснул.

Я подполз к нему, прижался спиной к его спине и тоже забылся…

Сколько часов прошло — не знаю. Меня разбудил Мишка:

— Толя! Надо идти, Толя.

Но при мысли, что надо опять лезть в холодную воду, мне стало совсем плохо. Я, наверно, простудился — меня знобило, болела голова.

— Я не могу встать, — сказал я. Сказал, как мне показалось, громко и внятно, но Мишка ничего не понял. Он опять повторил, что надо идти, что иначе мы совсем не выйдем.

Я соглашался с ним, даже делал попытки встать, но сразу же валился опять в липкое месиво. Мне казалось, что я кричу Мишке:

— Иди один! Возьми фонарик и иди один! Приведешь на помощь дядю Женю и Гиви! Иди по реке, иди!

На самом деле я только шевелил губами.

Мишка попытался тащить меня. Он перекинул мою руку за плечо, взвалил меня на спину и даже сделал два шага, но тут же упал. Я злился на него, что он не дает мне отдохнуть, а потом заснул.

Я спал, просыпался, пил воду, опять засыпал, видел страшные сны, пытался объяснить Мишке, что он должен уйти один… я понимал, что он рядом, тут же в темноте.

Я никак не мог понять, почему он не уходит.

Потом все куда-то уплыло…

Я очнулся и долго лежал неподвижно, стараясь понять — где я и что со мной? Голод уже не мучил. В голове гудело так, что я не сразу услышал за монотонным плеском речки звуки, напоминающие далекую человеческую речь.

Где-то разговаривали люди. Я даже различал: вот — мужской голос, а вот — женский. Но вокруг по-прежнему стоял полный мрак, тихо сопел спящий Мишка… Это мне чудится, решил я.

Конечно же, чудится! Потом я уловил слабый желтоватый отсвет там, где наша речка уходила в коридор… Мне стало страшно — наверно, я схожу с ума.