Клады Отечественной войны
Шрифт:
И золото, и бриллианты
На данный момент я уже ознакомил вас с тремя крупными кладами, сделанными в районе Борисова. Осталось рассказать о прочих захоронениях из той же серии. Как вы уже успели заметить, три предыдущих клада были закопаны в белорусскую землю при весьма необычных обстоятельствах, а именно тогда, когда у зарывавших ценности солдат просто не оставалось иного выхода. Аналогичным же образом был сокрыт и четвёртый клад. К сожалению, с достаточной точностью позиционировать его местонахождение довольно сложно, ибо мы располагаем крайне недостаточной и обрывочной информацией о нём. Но мы можем хотя бы попытаться приблизительно вычислить, где он мог быть спрятан, исходя из имеющихся
Начало этой истории было дано через много лет после окончания войны. В мае 1830 года к российскому послу в Париже явились два француза и попросили о выдаче им паспортов. Они собирались добраться до Борисова и отыскать собственноручно закопанный ими на берегу Березины клад. Кладом была небольшая бочка, наполненная серебряными и золотыми монетами, а также драгоценными камнями. В марте следующего года один из французов, некий Жаккас, вновь посетил посольскую виллу и передал документ, своеобразную планкарту, на которой, как мог, изобразил то место, где была спрятана драгоценная бочка. Данная бумага была впоследствии передана во 2-е жандармское управление, для принятия мер...
Производились ли поиски в действительности, или, как часто бывало в подобных случаях, бумага легла «под сукно», неизвестно. Однако мы с вами не можем отказать себе в удовольствии хотя бы в первом приближении вычислить место, которое было изображено на том, недоступном нам пока, плане. Для этого мы постараемся выяснить, где и когда французы находились бы и на берегу Березины, и одновременно были бы поставлены в некое безвыходное положение, диктующее им безальтернативное освобождение от любой обременяющей их движение тяжести. Составим точно такую же таблицу, какую мы составляли для прояснения местоположения 14-го гренадерского полка, в которой сгруппируем положение некоторой части французской группировки по датам и местоположению.
20 ноября. Около Березины только тыловые части Борисовского гарнизона, да присланные им на подмогу поляки Понятовского. Имеющиеся в распоряжении гарнизона ценности заперты в каменных хранилищах местных лабазов. Всё тихо и спокойно.
21 ноября. Пока идёт бой у «тет-де-пона», тыловые части спокойно грузят имеющиеся в их распоряжении ценности и через плотину на реке Сха выдвигаются на Оршанскую дорогу. Заметим, что они отходят от Березины, а не приближаются к ней.
22 ноября. Поляки и неразграбленные гарнизонные финчасти спокойно отходят к Лошнице и далее к Толочину. Потерян только один фургон, причём не в воде, а на земле. А с востока к Толочину подходят объединённый обоз, главная квартира императора и «молодая» гвардия. Прибывает адъютант от маршала Удино с сообщением о том, что русские овладели не только предмостными укреплениями, но и самим городом (Борисовым). В этот день затоплен обоз в 200 подвод с московскими трофеями.
23 ноября. Французская армия, переформировав грузы на повозках и усилив кавалерию, вступила в бой с авангардом графа Палена, выбила его полки из Неманицкого леса, и к вечеру очистила Борисов от войск Чичагова. Французские войска (боевые части) вновь вышли на Березину, но обозы с ценностями до самого города так никогда и не доберутся.
24 ноября. Наполеон всё ещё в селении Бобр.
25 ноября. Наполеон миновал Лошницу и находится уже вблизи Неманицы. Зарыты и сожжены многие вещи из повозок. Вновь усиливается высвобожденными из транспорта лошадьми французская артиллерия. Кассы и прочие ценности всё ещё не подошли к реке Березине ни в одной точке. Они даже до реки Сха не добрались.
26 ноября. Армия французов сворачивает к Ст. Борисову и далее к Студёнке, где передовые отряды уже наводят мосты и сколачивают позиции для батарей прикрытия. Ценности и прочее возимое имущество расположены в районе Ст. Борисова и охраняются гвардией. До Березины (в окрестностях Студёнки) добрались лишь понтонёры и некоторые артиллеристы.
27
28 ноября. Сформирован особый авангард, призванный охранять и конвоировать ценности и войсковые кассы, переправы подвергаются обстрелам и атакам. Дорога из Борисова в Студёнку рассечена русскими войсками.
29 ноября. В 9 часов утра мосты через Березину были сожжены французами, и Наполеон вновь счастливо избежал, казалось бы, неизбежного окружения и плена.
Из вышеприведённого прямо выходит, что только 27-го или, ещё вернее, 28 ноября могли сложиться такие условия, что именно тогда, причём в непосредственной близости от реки Березины, мог быть спрятан бочонок с монетами и драгоценностями. Мог быть! Но всё же давайте ещё раз проверим наши предположения, заслушаем непосредственных участников тех далёких событий. Почитаем дневник Цезаря де Лотье.
« 22 ноября 1812 года. Двигаемся эшелонами от Коханова к Бобру, следуя за императором, перенесшим главную квартиру из Каменицы в Толочин, и встречаем на пути к Толочину прискакавшего к нам во весь опор адъютанта маршала Удино. Он принёс весть, что русские овладели не только оборонными укреплениями на борисовском мосту, но в их руки попал также и город Борисов со всеми складами. Известие о потере борисовского моста было просто громовым ударом, тем более что Наполеон, считая утрату этого моста делом совершенно невероятным, приказал, уходя из Орши, сжечь все находившиеся там понтонные повозки, чтобы везших их лошадей (600 голов) назначить для перевозки артиллерии...
Удино, узнав о взятии города Борисова, немедленно выступил из Крупок в Лошницу, послал своего адъютанта, который во весь опор скакал из Крупок до Толочина...
Генералы Зайончек, Жюно и Клапаред также принуждены были сжечь половину фургонов, колясок и разных лёгких экипажей, которые они везли с собой, и уступить своих лошадей в артиллерию гвардии».
Только теперь до меня дошло, что стало основной причиной для спешного затопления «Второго золотого обоза» с московскими трофеями! Ну конечно же! Механизмом, заставившим Наполеона совершить столь противоречивый поступок, оказалось известие о занятии русскими войсками Борисова! Вот только тут он понял, что всё, малейшая оплошность, и его армия будет вынуждена сдаться на милость победителя. Вот почему он с такой лёгкостью избавлялся в районе Борисова и от трофеев, и даже от золотой наличности. Потому что уже прозвучало грозное: «Кошелёк или жизнь!» Он выбрал «жизнь», и проблемы сохранности «кошелька» сразу отошли на второй план...
А вот что пишет Кастеллан:
« 23 ноября. Бобр. Император приказал организовать четыре отряда почётной гвардии, составленных из всех офицеров кавалерии, у которых ещё остались лошади. Орлы и знамёна кавалерийских полков сожжены: мы уверены, что таким образом их у нас не отнимут...
8-й вестфальский корпус под командой герцога Жюно совершенно разгромлен; в нём осталось 200 человек пехоты и 100 кавалерии. Военнопленный поляк — мой слуга — убежал с лошадью и большей частью моих вещей, ещё больше обокрав своих товарищей. У меня осталось из одежды только то, что на мне. Вдобавок у меня пала лошадь, так что у меня остаётся пять лошадей, из которых одна хорошая. У нас изобилие снега и недостаток всего остального...»