Клан Борзых: Приемыш. Том 2
Шрифт:
А потом пришла война. Пришла разом всюду, не остановившись на какой-то стране или континенте. И красивые стеклянные дома снесло ветром атомных взрывов, остались только бетонные коробки, в которых ютились выжившие. Но даже после этого город ещё жил.
Потом случился природный катаклизм. Малое оледенение. Снег завалил улицы, защитив нижние этажи от напирающей массы льда. Выживших стало куда меньше, но они всё ещё ютились в отдельных зданиях. Не знаю почему, я видел лишь изменения в архитектуре. А потом на месте первых этажей появились странные шатры-палатки. И казалось,
— Они начали отстраиваться, — заметил я, увидев на изображении с висящего в сотне метров над нами дрона идеальные кубы домов, и показал на них Ольге, когда мы выехали вслед за исследовательской группой на параллельную улицу. — Кто-то из переживших апокалипсис начал возводить новые дома.
— Разве это дома? Скорее они выглядят как… я даже не знаю, как это назвать… Поломанные детские игрушки?
Тут княгиня была права. Хоть здания сохранились лучше, чем разрушенные многоэтажки, но поверить в то, что можно спокойно жить в этих коробках с узкими окнами, без каких-либо украшений и даже стиля… голые бетонные кубы. Нам до них было ещё несколько километров, но судя по фото с дрона я не ожидал ничего хорошего и опасения оправдались на все сто.
— Люди не могли такое строить. Не стали бы, — пробормотала Ольга, когда мы подъехали к первому из таких кубиков. — Даже наши передовые бункеры выглядят удобнее, продуманней и разнообразнее. А эти все как близнецы.
— Похоже, тот, кто их возводил, совершенно не заботился ни о внешнем виде, ни об удобстве жителей.
«У меня есть теория на этот счёт, но без её проверки она так и останется теорией», — заметила Сара. — «Врагов в радиусе действия РЭБ нет».
— Сделаем остановку, — решительно сказал я, паркуя байк у одного из подъездов. — Ты со мной?
— Да, — кивнула Ольга, легко спрыгнула с сиденья и поправила ножны так, чтобы мгновенно выхватить оружие.
Разумная предосторожность. Хоть Сара ничего не чувствовала, но враг тоже может затаиться. Пройдя в узкий дверной проём, я убедился, что бетон и камень за сотни лет пострадали довольно сильно. Но для того чтобы разобраться в происходящем, нам и не нужно было подниматься выше первого этажа, как и спускаться.
Выяснилось, что куб здания — это лишь вершина айсберга, и, осторожно наклонившись над пропастью лестничного пролёта, я понял, что вниз тут этажей минимум десять. И пусть конструкция казалась надёжной и держалась веками, не хотелось послужить причиной обрушения всего здания. Тем более что вряд ли мы сумели бы найти в нём хоть что-то интересное. Всё важное обнаружилось прямо перед глазами.
— Они жили почти как мы. Вернее, как в наших ячейках спасения, во дворе, — тихо проговорила Ольга, заглянув в ближайший дверной проём.
— Нет, тут ты совершенно не права, — ответил я, когда рассмотрел посеревший от времени скелет с провалившимся под давлением пластика и металла черепом. Скелет лежал в ванной, а вся квартира состояла из одного помещения, даже не разделённого на комнаты. Хотя, может, раньше тут была гипсовая перегородка или штора?
— Уходим, — сказал я, заглянув в две соседних комнатушки —
— Ты что-то понял? — спросила Ольга, когда мы вновь сели на байк.
— Да. Может, вот она. Одна из причин, почему всё так закончилось, — ответил я и, заведя мотоцикл, поехал дальше по следам. Говорить не хотелось, но любопытство хоть как-то отвлекало княгиню от произошедшего дома, и я решил ничего не утаивать. Тем более что это всё равно ни на что не повлияет.
— Ты не права в том, что они никуда не выходили. Скорее всего, все они, и каждый, постоянно путешествовали, видели волшебные миры…
— Я знаю только один способ видеть что-то, никуда не выходя — во сне.
— А это и был сон, только сон наяву. Возможно, для них он был более реальным, чем те бетонные коробки, в которых им приходилось жить после нескольких катастроф, — сказал я, отвлекая девушку от переживаний. — Но за свои грёзы они заплатили цену куда более жестокую и страшную — они пожертвовали будущим, чтобы спрятаться от безнадёжного настоящего.
— Тебе их жаль? — спросила Ольга.
— Возможно. Не знаю, — коротко ответил я. — Нужно двигаться дальше. Если повезёт, мы найдём больше сведений рядом с электростанциями. Раз они работают, значит, их регулярно и хорошо обслуживают. Там должна была сохраниться инфраструктура и нужные нам сведения.
— Тут хорошие дороги, доберёмся быстро, — сказала, обнимая меня Ольга, но я не стал ей говорить, что девушка не права, через несколько минут она это и сама увидела.
Расчищенный новый квартал закончился очередными руинами, в которых пришлось петлять, пока мы не выехали на ровную площадку, посыпанную тонким слоем серого песка. Её можно было даже принять за транспортное кольцо, вот только напротив нас замерла невысокая, метров пять, отвесная бетонная стена.
— Что-то мне это напоминает, — усмехнулся я, осматривая укрепление. — Похоже, вы не единственные, кто построил вокруг города стену.
— Это логично, разве не все древние люди так делали? — пожала плечами Ольга. — Только я не понимаю, зачем тогда выносить жилые кварталы? Почему не разместить их внутри.
— Есть один вариант, — неприязненно поморщился я. — Это не жильё. Это резервация. Лагерь для людей, которые остались без нейрочипов. Поэтому на их головах шлемы, а в шеях нет схем. Обычные люди, которые предпочли отдать себя во власть техносов и жить в иллюзиях.
— Они сдались? Но почему?
— Не знаю и не хочу знать. Лучше давай поищем вход.
«Будь аккуратнее, за стеной множество действующих сигналов разного уровня интенсивности. Кажется, значительная часть заражённых всё ещё жива».
Глава 23
Стена шла по кругу, достаточно прочная и достаточно большая, чтобы не было иллюзий о возможности её преодоления, несмотря на повреждения. Когда-то её знатно потрепало. Трещины от снарядов сменялись оплавленным бетоном и выбоинами от рельсовых орудий. Я уже видел подобное на Несокрушимой, и оттого происходящее приобретало ироничный оттенок.