Клан быка
Шрифт:
Черт возьми, ведь чуть не сорвался! Надо же… И двух недель не пробегал в теле бычка, теперь скинул звериную шкурку, но кажется, словно бычок все еще здесь. Вместе со всеми повадками, к которым привык там. К которым пришлось привыкнуть… Все это – осталось с тобой. Забилось в дальние уголки души, но готово вырваться наружу в любой момент…
Обозленный голос охранника за спиной. Так и сыплет сомнительными шуточками, одна другой злее – хочется вернуться и все-таки дать по морде…
Не глупить! Даже не оборачиваться.
Уже
Дальше, дальше – последние шаги до выхода! Толкнуть огромную и тяжелую, на жестких пружинах, внешнюю дверь…
И оказались в другом мире.
Яркий солнечный день, полный весенней свежести, звона капели и воробьиного гомона…
А вверху – настоящая, пронзительная голубизна. Полная щемящего обещания чего-то настолько светлого, что с тобой еще никогда не случалось…
Весь мир – перед тобой. Весь мир – твой.
– Где мы… – прошептал Леха, закрыв глаза.
Поднял лицо, подставляя солнцу. Под мягкие лучи, ласкающие кожу.
– В лучшем из миров, – откликнулась Алиса таким же мечтательным голосом. Тоже подставила лицо настоящему солнцу, закрыв глаза. И чуть грустнее добавила: – Бета-версия… Без возможности сейва…
И тут же встряхнулась, как воробей, после долгой зимы купающийся в весенней луже.
– Я хочу есть! Боже мой, как я хочу есть! Словно всю жизнь не ела!
И она засмеялась. Так заразительно, что Леха не удержался и засмеялся вместе с ней. Нащупал ее маленькую ладошку. Сжал.
И так, рука об руку, они и пошли вперед, подставляя лица солнцу…
Это было здорово, это было восхитительно хорошо – но все же под всем этим, в глубине души, оставался кусок льда, который не желал пропадать.
Солнце, небо, весна, ее смех и зеленые глазищи – это все, конечно, хорошо. Просто замечательно.
Только ведь еще ничего не кончено. То, что вырвались, – это не конец. Это всего лишь начало…
Леха оглянулся. На гранитную обделку, на зеркальные стеклопакеты, на массивные двери…
– Леш… – напряглась Алиса.
– Что?
Леха старательно вскинул брови, будто бы не было никакого повода для этого напряженного оклика.
Но Алиса смотрела внимательно и напряженно. Ее и там-то, в игре, было трудно провести, а уж теперь-то, когда лица реальные и каждый лицевой мускул на виду…
– Леш, не надо… Все равно с этим ничего не сделать, только себе же хуже будет. Как бы вновь туда не попасть…
– А все то, что было?
– Ну… – Алиса опустила глаза. – Это было там, и пусть там и останется. Надо просто забыть. Как о дурном сне. Понимаешь, Леш? – Алиса подняла глаза, глядя почти с мольбой. – Просто забыть…
– А те, что остались?… Та серебристая?… Черная…
– Я помню… – Алиса снова опустила глаза. Вздохнула. – Я попытаюсь им помочь… Я видела движок игры
Леха открыл рот: но ведь кроме двух гарпий есть еще остальные, несколько сотен. И даже если вытаскивать по дюжине в месяц, всех не вытащить…
Но так ничего и не сказал.
– Можно постараться помочь, но всего сразу не изменить… – все убеждала Алиса, ловя его взгляд. – Это система, Леш… Ее нельзя сломать. Если с ней свяжешься всерьез, ты только себя погубишь…
Леха постарался улыбнуться, буркнул неопределенное:
– Ну-у…
Словно и в мыслях такого не было.
Но ее, конечно, не провести. Она все пыталась поймать взгляд – внимательная и взволнованная.
Умная, сообразительная. Искренне желающая как лучше – но всего лишь женщина…
Когда мир ужасен, женщина тяжело вздыхает, а потом закрывает окно красивой занавеской. Даже если мир рушится. Ведь за занавеской-то, в милом уютном доме, все в порядке, все хорошо… Какое-то время. И ее не переубедить, что кто-то должен не прятаться за красивой шторой, а бодаться с этим чертовым миром.
Да и не стоит переубеждать.
Она всего лишь женщина. Красивая, хорошенькая женщина. И переделывать этот мир – вовсе не ее дело…
– Систему не сломать… Только сам пропадешь, Лешка… Не надо… Пожалуйста… Надо просто забыть обо всем этом… Просто забыть… Были медная гарпия и стальной бык – и нет их больше… Будто и не было никогда…
Она ловила взгляд, ожидая ответа – хотя бы в глазах. Леха взял ее под руку и повел прочь.
– Леш?… Пообещай мне, что не будешь делать глупостей. Леш… Пожалуйста… – Вот ведь приставучка рыжая! Леха вырвал локоть из пальцев Алисы, обхватил ее за талию, приподнял – и закрутился на каблуках, оторвав ее от земли. Алиса понеслась вокруг, как на карусели:
– О-о-ой! Лешка, перестань! – Алиса обхватила Леху руками, чтобы хоть за что-то держаться.
А Леха все крутил и крутил ее вокруг, все быстрее и быстрее. Спросил с театральной грозностью:
– Будешь еще приставать с паникерскими настроениями, рыжая?!
– Лешка-а-а! – засмеялась Алиса. – Лешка, отпусти! Уронишь!
– Специально отпущу, чтобы глупостей не выдумывала!
– Все, не буду… Честно, не буду!… А-а-а!
Она смеялась, ее щеки разрумянились, а в глаза вернулся прежний веселый блеск – почти такой же, как когда она в первый раз увидела это светлое весеннее небо, настоящее небо… Леха поставил ее на землю, но она шаталась, да и сам шатался. И схватившись друг за друга, чтобы не упасть, просто стояли и хохотали. Радуясь тому, что вокруг небо и солнце, весна и капель.