Клан Мамонта
Шрифт:
– Во-от ты как заговорил… – протянул Кижуч, почесывая плешь на макушке. И вдруг посмотрел на Медведя: – А?
– Похоже на то, – кивнул старейшина, – все совпадает. Такие вопросы может решать только ОН.
– Значит, пора.
– Что «пора»? – вождь непонимающе переводил взгляд с одного на другого. – Вы о чем?
– Завал у Пещеры разбирать пора, – объяснил Кижуч.
– По мне так давно пора, – пожал плечами Бизон, – только вы все откладываете. Что-то, наверное, Художник сказал вам перед смертью? Зачем ему нужен был Семхон?
– Вообще-то он сказал, что Семхон нужен нам, – вздохнул Медведь. – А ему… Жрецу он понадобится только тогда, когда вспомнит о других уровнях истины. Так что, выходит,
Поворот дела оказался неожиданным, и Семен даже немного растерялся: «Главный и единственный жрец пещерного культа погиб, не оставив преемника, но я-то здесь при чем?! Они, кажется, собираются отправить меня в Пещеру – исполнить еще один незнакомый обряд. Хорошо, хоть на сей раз "дурь" глотать не придется – откуда ей взяться?»
Старейшина Кижуч, похоже, прочитал его мысли:
– Не переживай, Семхон! Помнишь щель, где светильники стояли? Руку поглубже засунешь – там мешочек на стенке подвешен. Достанешь и зажуешь кусочек. Но это – завтра, а сегодня отдыхай с дороги. Ребята сейчас завалом займутся.
Сразу по прибытии поселок показался Семену подозрительно малолюдным. Зима, конечно, не лучшее время для развлечений на свежем воздухе, но все-таки? Объяснение оказалось очень простым: имевшие место тенденции за время отсутствия Семена получили дальнейшее развитие – жизненная активность населения медленно, но неуклонно, перемещалась в «ремесленную слободку». У кузницы и гончарного цеха появились новые уродливые пристройки, снег вокруг был истоптан и замусорен, а внутри было просто не протолкнуться: мужчины, женщины, дети, подростки – перемазанные сажей или глиной, с опаленными волосами и пальцами, замотанными кусками шкуры. Кто-то, высунув от усердия язык, наносил ракушкой орнамент на самодельную кривобокую миску, кто-то катал маленькие шарики – делал бусы. Два пацана сидели напротив друг друга и терли клинки ножей о плоские камни, а рядом валялась кучка изрубленных или еще целых прутьев разной толщины – они соревновались, у кого получится острее. В довольно большой пристройке к «гончарному цеху» обосновалась бригада вязальщиц-прядильщиц, переехавшая сюда из жилого вигвама. Весь сухожильный материал они, правда, давно переработали и теперь принялись за мамонтовую шерсть. Некое подобие прялки они изобрели сами, но что делать с нитками не знали и ждали Семена. Он чуть не прослезился от умиления (и дыма), когда вся эта разнополая и разновозрастная публика навалилась на него, засыпая вопросами, демонстрируя свои произведения и требуя оценок. «Что ж, – думал Семен, – их можно понять: новые магии оказались не опасными, и люди получили замечательное развлечение – создавать нечто, ранее не существовавшее. Каждый чувствует себя волшебником, и это, по сути, так и есть». Чумазый и хмурый Головастик царил на свободном пространстве (полтора квадратных метра) возле большого горна. Семен сразу почувствовал изменение в его отношении к окружающей действительности: без Семхона он был здесь главным, и это его вполне устраивало. «А ты, батенька, оказывается, честолюбив! – отметил про себя Семен. – Не переживай, я ненадолго!»
Он выгреб из заветного угла кучку глиняных и деревянных фигурок – эскизов деталей для арбалета, который нужно было бы взводить воротом. По его представлениям, такая конструкция была вершиной арбалетостроения в Средние века: теоретически, таким оружием мог пользоваться даже ребенок или женщина. В условиях степной охоты или войны это целая революция, но… Но изготовить детали для зубчатой передачи в «минус стопятидесятом» веке не легче, чем в «плюс двадцатом» собрать автомобиль из деталей, найденных на свалке. Модельки Семен пощупал, погладил, пересчитал и… убрал на место.
– Была у меня задумка, достойная твоих способностей, – грустно сказал он Головастику. – Только теперь не ее время. Все будет просто и скучно: хочешь,
– Угу, – кивнул главный кузнец. – Рычаг или крюк?
– Взводной механизм вообще не предусмотрен, так что задача упрощается. Спуск, как у моего старого – просто рычажок.
– Неинтересно.
– А ты что, развлекаться желаешь?! Враг, можно сказать, у порога!
– Порог – это где?
– Не важно, – смутился Семен. – Считай, что у входа в твое жилище. Но если у тебя мозги чешутся, можешь в свободное время изобрести ткацкий станок, а то бабам нитки девать некуда.
– Изобрету. А это что?
– Не-ет, ты сначала скажи, когда арбалет сделаешь? И болты с наконечниками! Всех, кто хоть что-то умеет, можешь посадить или поставь на это дело – срочный заказ! Потом еще будет. И топоры нужны – три штуки!
– Всех посажу. И поставлю. Топоры уже есть, только без ручек. Болты тоже есть – много. Арбалет… пять дней. Ну… четыре. А станок – это что?
– Ладно, – сдался Семен, – ткацкий станок – это приспособление, чтоб, значит, нитки переплетать друг с другом…
Конечно же, Семен увлекся и, позабыв о старейшинах, неандертальцах и арбалетах, несколько часов на пару с Головастиком проектировал (точнее, изобретал заново, поскольку устройства не знал) некое подобие ткацкого станка и челнока для протягивания ниток. Попутно выяснилось, что делать маленький агрегат нет смысла, а большой никуда не поместится. Значит, нужна еще одна пристройка. А может быть, имеет смысл сразу строить деревянный барак, в котором поместится все? С превеликим трудом оторвался Семен от интеллектуальных упражнений, а когда ушел, то вспомнил, что забыл заказать еще один инструмент из металла – тесло. Изобретательский зуд, как известно, просто так не проходит…
Потом был смотр боевой и физической подготовки. Медведь с гордостью демонстрировал, как его подопечные дубасят друг друга палками и превращают железными клинками в лохмотья шкуры сайгаков, набитые всяким мусором. Кроме того, старейшина ввел в комплекс подготовки молодых воинов новое упражнение-«анти-дротик». Оно заключалось в том, что двое-трое кидались палками в кого-то одного, а он должен был эти палки отбивать, перехватывать или уклоняться от них. Семен смотрел на это с печалью:
– Бесполезные усилия, Медведь! Ты просто не видел, как чужаки действуют своим оружием. С таким же успехом можно пытаться уклониться от стрелы, выпущенной в упор.
– Ну, и что?! Хью, между прочим, мог перехватывать и стрелы, и дротики, а наши парни чем хуже? Пускай тренируются!
– Пускай, конечно. Только сравниваешь ты их зря. У хьюггов, кажется, глаза устроены иначе – они, в отличие от нас, видят предметы, летящие с большой скоростью. Что-то плохо им это помогает. Щиты нам делать надо – вроде того, который я привез.
– Прятаться?! Защищаться?! И ради этого таскать с собой по степи такую тяжеленную штуку?! – возмутился старейшина до глубины души. – Ты глупостей-то не говори, Семхон! Лучшая защита – это нападение! Первый раз об этом слышишь, да? Может, еще скажешь, что парни должны воевать кучей и кидаться втроем на одного? Как бабы?!
Семен махнул рукой – спорить бесполезно. Он уже знал, что тренировать женщин по новой методике старейшина отказался. Время от времени он проводил для них только «уроки» фехтования, да и то, похоже, лишь потому, что не желал перечить вождю лоуринов – среди воительниц присутствовали две его женщины.
Тренировочную площадку женщины оборудовали для себя на приличном расстоянии от поселка – Семен заподозрил, что это для того, чтобы не пугать мирных жителей своим воинственным визгом. Если от него кровь в жилах и не стыла, то уши закладывало – совершенно точно.