Клан – моё государство 4
Шрифт:
– Зачем тогда снайпер?
– Вот технарь так и решил.
– А снайпер не мог без компьютера застрелить Попонича?
– Элементарно, Ватсон!! Для выстрела на полтора километра снайперу нужен был только глаз. Остальное у него заложено в голове.
– Не доказал.
– Лесенка что крепилась в крыше.
– Она действительно прикручена к стропилам и что?
– Тогда ответь, на хуй в верхнем ободе на этой лестничке были отверстия?
– Чтобы свистеть,- зло ответил Пороховщиков, давно уже поняв, что старик прав на сто процентов.
– Съел гавно, съел гавно!!!- радостно
– А снайпер не стал бы пристреливать?
– Люди Принца – профессионалы. Задержка дыхания до трёх минут. И все они владели Туку.
– Умели останавливать сердце?!
– Чтобы попадать на расстояние больше километра, надо быть роботом. И он таких сделал. По сути, стреляют не люди, а покойники. Дыхания нет, сердце стоит,- старик хлопнул Пороховщикова по спине.- Бац! и мозги пошли на партсобрание.
– Гильза?- напомнил Пороховщиков.
– Пристрелочную он взял, а вот эту… Это трусость, Валер. Там всех дел-то было, крючком из проволоки зацепить. Их выкидывало на крышу через отверстие в кровле. И удивительно то, что проволочка там была и в вещдоки не попала. До сих пор она там валяется. Ею я гильзу и достал. Она закатилась за отогнувшийся кусок кровельного железа, а на кровлю никто вылезать не стал.
– Так и он, поди, её не увидел?
– Он её видел, но сильно спешил. Потому она у него сорвалась. Это ещё сильней его напугало. И он бросил лестничку. Дрожало у него всё внутри.
– Сомнительно!
– Я тебе про него ещё вот что скажу. У него плохое зрение, очень. И ноги у него воняют. Да, да!- увидев усмешку Пороховщикова, кивнул старик.- Я на эту крышу втащил одного знакомого нюхача. В столице он не живёт. Моя собачка довела до Казанского вокзала.
– Пригородник?
– Да нет.
– А поездов с Казанского…
– Много, много. Тут ты прав. Так его искать не надо. Но искать необходимо его. У него, возможно, есть заряды с взрывчаткой, а с головой не всё в порядке. Он опасен.
– А снайпер?
– Он давно лёг на грунт. Его не сможет найти никто. Потому всё кругом пусто.
– Технарь снайпера знает в лицо?
– Видимо. Стволы лучше всего пристреливать вдвоём в глухом и безлюдном месте.
– Всё-то ты знаешь!- Пороховщиков присвистнул.
– Как же!!! В этой стране жить и что-то не просрать – счастье!! Кой-чего и у меня не хватает,- старик сплюнул и продолжил:- Сейчас я тебя ещё сильней огорошу. Палач Принца уже в Москве. Будет вот-вот на хазе, где взятые тобой в наем, гэбисты торчат. Крепкие, однако. Ни разу не вышли. Три месяца дрочат,- старик пустился хохотать.
– А на него как вышел?
– Умно поступишь в этом деле, поговорим,- старик высморкался прямо на пол.- Эт всё. Топай.
Пороховщиков соскочил с подоконника и, спустившись на первый этаж, услышал вдогонку:
– Слышь, Валер! Палач – баба. Красивая – жуть. Она их там так вздрючит, что уссатся.
Глава 5
Вера
Многие магические штучки родятся как грибы после дождя, плодясь и скрещиваясь из сплетен и слухов, что имеют место бродить среди простых людей. Некоторые случились не просто так. Чтобы они появились, работали многочисленные научные группы, закрытые и секретные. Всё магическое составляет секретность. Не потому, что обряды магов проводятся вдалеке от посторонних глаз и составляют великую тайну, а от того, что действо таковое не имеет к реальной действительности никакого отношения.
Валера Пороховщиков верил в магическое, но определённое. Самозабвенно он верил манипуляциям фокусников-иллюзионистов. Это в детстве. В юности он верил в магические формулы любимого предмета – химии. В 18 лет он навсегда уверовал в магизм слова после того, как прослушал курс лекций по идеологии, читавшийся курсантам разведшколы умнейшим человеком.
Во все остальные чудеса Валера не верил. И старику он тоже не поверил. Нет, не из-за обидных слов, которые тот беспардонно бросил в адрес уважаемых Пороховщиковым людей. Не поверил оттого, что сказанное по делу не влезало в его магический круг.
Размышляя о сущности глупого бытия, он шёл в Генеральную прокуратуру знакомой дорогой. У забора он увидел заплаканную женщину, уже не молодую. Несколько раз он примечал её раньше.
Зная, что стоящие тут, у проходной, ищут, как водится, справедливость, но многие её так и не дожидаются, он вдруг остановился рядом, сам толком не понимая, зачем и коротко представился:
– Пороховщиков Валерий Дмитриевич. Следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре.
Женщина подняла на него свои заплаканные глаза и суетливо полезла в сумочку, извлекла исписанные листы и протянула со словами:
– Вот. Заявление.
Пороховщиков к листкам не притронулся.
– Пойдемте со мной.
Женщина повиновалась, последовав за ним с открытой сумочкой и листами, зажатыми в вытянутой руке.
В кабинете он ознакомился с её заявлением. Налицо было, ставшее обычным для столицы уголовное преступление, совершённое беспредельщиками, сумевшими откупиться от ответственности крупными взятками. Пытаясь добиться правды, женщина за полгода обошла все инстанции, но напрасно. Пороховщиков тоже не стал бы в это влезать, однако, на вопрос о месте работы женщина ответила:
– Я простая ткачиха. С "Трёхгорки".
Её ответ решил всё. Валерий мгновенно вспомнил лицо матери, отдавшей мануфактуре всю свою жизнь и эта простая женщина стала для него значить больше чем кто-то.
– Езжайте домой,- спокойно сказал ей Валерий.- Через час к вам приедут двое сотрудников. Для охраны. С отпуском на фабрике я договорюсь.
– Меня уволили,- тихо сказала женщина.
– Почему?
– Как пошла, я искать правду, и уволили,- она закрыла лицо ладонями.
– Восстановим,- дал слово Валерий.