Клан – моё Государство 5
Шрифт:
– Много!- подтвердил, не вдаваясь в подробности, Пороховщиков.
– Вот видишь! И банки, когда от них забирают, выражают неудовольствие.
– Так мне писать биографию, что ль?!
– Бумаг там не рассматривают. Они никого не интересуют. Это не фирма по отмыву грязных денег, пойми. Это солидная контора, состоящая в системе мировых финансов и под законом. Они взяли у тебя, а тут приходит козлик и тычет им постановление, что ворованное прячете, будьте любезны вернуть, а он у них в обороте по сохранению. Что делать? В одночасье таких денег нигде не одолжишь. Но
– Согласен, что деньги у меня не чистые,- Пороховщиков делает два глотка и бросает ломтик сыра в рот.- Но их необязательно сводить на один счёт.
– Ты во Франции поднаторел в этом, но и мы не лыком шиты,- Скоблев открывает себе баночку пива.- У тебя, так понимаю, целая армия надёжных людей ждёт за воротами сигнала, ехать открывать счета.
– Туговато у меня с людьми!
– А у кого они есть?
– Анатолий Давыдович, не терзай мне душу. Знаешь ведь, где я был. Дружба дружбе рознь. После возвращения домой я рубля никому не доверю. Давай, советуй!?
– Есть один вариант, но я тебе о нём, если что, не говорил. Это на случай, коль тебе будет не по вкусу. По моим подсчётам тебе отдали полсотни миллиардов. Есть толк, что часть из них в ЗТ. До пяти. Ещё ты своей родне передал кое-что, по слухам два или около того, а ко мне притопал с двадцатью.
– Всё-то ты ведаешь!!
– Знаю, знаю. Даже о том, как их эти сучьи дети делали, как тебе отдавали, всё знаю. Я ж в этой стране, по названию Москва, ухарь ещё тот!- Скоблев улыбается.
– Тебя интересует, где остаток?
– Да мне, Валерий Дмитриевич, вообще по барабану всё. Деньги в том числе. Человек я сторонний в делах этого государства токмо с виду, но свой интерес не упущу. Остатками интересуюсь по иной причине. Жадность.
– А вот в это я не верю!- восклицает Пороховщиков.
– И зря. Хорошо, думаю я сам себе, помогу я ему, а почему нет, от меня не убудет, сохранить капитал. Он же мне не чужой, свой, русский. Не враг, не янки. Он мою помощь в последствии учтет, может даже моей фирме что-то подкинет. Не мне лично,- Скоблев машет рукой,- мне уже скоро к земле, а с собой что взять? А вот тем, кто дело моё примет, не помешают. Но мысль меня изнутри ест. Точно знаю, что уже никто у него в сохран не возьмёт, и потому он приходил. А предлагает только половину. И мне обидно! Выходит, что вторая половина коту под хвост? Ты мне, в жадность мою не веря, плюнь в лицо. Они украли, ты их прижучил к стенке, а всё равно убыток. Кому? Тебе? Нет. Мне? Нет. Им? Им уже достались сухари и лагерные нары. Стране? И ей ничего. Народу? О нём ни слова.
– А ты, стало быть, о стране беспокоишься?
– Сказал бы я тебе, но не стану,- Скоблев открывает вторую баночку пива, пьёт.
– Родиной меня упрекать не надо. Я не за идею там, во Франции, двадцать лет оттрубил. Семью бросил и вернулся. Очень тебя прошу, не упоминай её?!!
– Ладно,- соглашается Скоблев.
– Значит, ты с ними всё обговорил и они согласны. Но информация о пятидесяти прошла?
– Прошла! Она давно пронеслась.
– Может это и к лучшему,-
– Тебе видней.
– Сорок пять они возьмут?
– Ого!!!- у Скоблева отвисает челюсть.
– Вот тебе и ого! Только я их раздоил, посыпались кризисы. В Корее, Индонезии. Поплыло всё безостановочно. Следом тут завертелось. Как, блядь, извини, накаркал кто-то. Ничего не успеваю. Надеялся, что уляжется. Тешил себя надеждами, а сейчас чувствую – всё, час настал. Или или. Полцарства за коня! Какие они выставляют условия?
– Только всё о хозяине.
– И всё-таки понять не могу! Ну, на кой я им нужен?
– Не ты!- возражает Скоблев.- Информация о тебе. О твоей порядочности. Сам-то ты как раз и не нужен сто лет в обед. Имя твоё нигде фигурировать не будет. Всё оформят на человека тебе известного.
– А как я смогу получить? Или распорядиться?
– Сообщаешь куда и кому, сколько. Их перед выдачей прогонят, чтобы стемнить счета.
– Гарантии?
– Поручитель.
– Ты!?
– Нет. Стар я для этого. Да и суммы!
– Только не предлагай мне своих в поручители.
– Его ты сам должен выбрать. Вот кому бы ты в мире мог доверить? Самое святое?
– Только себе.
– Молодец!! Им ты и будешь,- Скоблев хлопает себя по коленкам.
– Запутал!- Пороховщиков смеётся.
– Всё верно. Тебе выдадут в хранение вексель на предъявителя. Себя и впишешь.
– А вексель на что?
– На акции.
– Какие?
– Надёжные.
– На сорок пять!!?
– Конечно.
– На фронте новых технологий пусто,- предупреждает Пороховщиков.
– Так ли уж!
– Почти.
– Хорошо. Ты в химии сидишь глубоко, поймёшь. О высокомолекулярных полимерах слышал?
– Сам с ними работал.
– Которые с памятью?
– Теоретически.
– Сейчас продемонстрирую,- величественно Скоблев уходит к сейфу и приносит мячик для большого тенниса. Достаёт из кармана перочинный ножик и подаёт оба предмета Пороховщикову.- Режь!
Тот отрезает от мячика сегмент, но мячик тут же восстанавливает форму. Проделывает обрезание несколько раз, но результат всегда одинаковый.
– Полый делается,- подмечает он.
– Масса из центра перемещается к поверхности, заполняя отрезанные места,- Скоблев пьёт пиво.- Во дворе стоит авто "ситроен", кстати, у которого вечные шины. Они не только протектор восстанавливают, но и меняют его фигурацию в зависимости от покрытия дороги и погодных условий. Сходи, брызни на них вино из бутылки и режь.
– И!??
– В такое можно вложить сорок пять?
– Мне вексель подо что конкретно?
– Под акции концерна, который со следующего года ставит эти шины на поток. Не ЗТ, извини, но это всё в прошлом. Вообще-то у них есть и другие предложения, только мне поручили с тобой говорить об этом. Поскольку ты сам в химии голова.
– Вот как!! Анатолий Давыдович! Я в химии, верно, ты подметил, секу. Знаю все химические концерны мира. Что и где они производят. А в матушке Европе бывал на всех заводах. Там нет ничего подобного и близко.