Клан Пещерного Медведя
Шрифт:
«Что ж, это она разъяснила, – подумал Бран. Она не разъяснила другое: как ей пришло в голову охотиться. Она женщина. У женщин не должно возникать подобных желаний».
– Ты знала, что метать камень в гиену с такого дальнего расстояния опасно? – осведомился он. – Вместо нее ты могла убить Брака.
Впрочем, когда Бран увидел, что зверь схватил ребенка, он был готов пустить в ход свою болу, хотя тут вероятность размозжить мальчику череп увесистым камнем была куда больше. Но мгновенная смерть лучше смерти в пасти гиены, к тому же тело мальчика осталось бы им и они погребли
– Я знала, что непременно убью гиену, – ответила Эйла.
– Ты не могла знать. Гиена была слишком далеко.
– Для меня не далеко. Мне случалось убивать зверей с такого расстояния. Я никогда не даю промаха.
– Я различил на трупе зверя следы двух камней, – заметил Бран.
– Да, я метнула два камня, – подтвердила Эйла. – Я делаю так с тех пор, как на меня набросилась рысь.
– На тебя набросилась рысь? – Бран не скрывал, что это его поразило.
– Да, – кивнула Эйла и рассказала о своем столкновении с гигантской кошкой.
– С какого же расстояния ты попадаешь в цель? – спросил Бран. – Нет, не говори. Лучше покажи нам. Праща с тобой?
Эйла кивнула и поднялась. Все направились к дальнему концу поляны, туда, где среди камней петлял маленький ручеек. Эйла подняла с земли несколько камешков подходящего размера и формы. Круглые летели дальше и точнее попадали в цель, зато камешки с зазубренными краями поражали добычу наповал.
– Я попаду вон в ту маленькую белую скалу за валуном, – показала Эйла.
Бран кивнул. Это расстояние примерно в полтора раза превышало то, на которое мог метнуть камень самый лучший охотник. Эйла тщательно прицелилась и один за другим выпустила из пращи два камня. Зуг направился к скале, чтобы проверить меткость Эйлы.
– На белом камне две отметины. Она попала в цель оба раза, – оповестил он, вернувшись. Взгляд его светился от изумления и гордости.
«Конечно, она женщина, – думал старый охотник, – и ей не положено даже прикасаться к праще; законы Клана строги и незыблемы. Но, как бы там ни было, она владеет оружием мастерски». Хотя он не знал, что Эйла училась у него, иметь такого ученика – честь. Он и сам не прочь у нее поучиться, перенять прием, которым она метает два камня один за другим. Истинным наставником можно счесть лишь того, кто воспитал учеников, превзошедших его в искусстве. Эйла его превзошла.
Тем временем Бран заметил в траве какое-то шевеление.
– Эйла! – окликнул он. – Вон кролик! Убей его!
Она взглянула туда, куда он указывал, и увидела маленького зверька, торопливыми скачками пересекавшего поляну. В мгновение ока она уложила его на месте. Других доказательств ее меткости не потребовалось.
Бран устремил на девочку изучающий взгляд. «В ловкости ей не откажешь», – признал он про себя. Конечно, подобное пренебрежение древними законами непростительно. Но, прежде всего, Бран неизменно думал об интересах Клана, о его безопасности, спокойствии и благоденствии. У него мелькнула мысль, что Клану
Креба меткость Эйлы не восхитила, а расстроила. Если у него еще оставались робкие сомнения, Эйла уничтожила их. Теперь он видел сам: она опытная охотница.
– Скажи, как ты осмелилась впервые взять пращу? – спросил он, бросив на девочку тяжелый, суровый взгляд.
Эйла растерянно покачала головой и потупилась:
– Не знаю. – Никогда еще сознание того, что она огорчила Креба, не причиняло ей такой боли.
– Ты не только взяла оружие. Ты посылала камни в цель. Ты бивала зверей. Разве ты не знала, что женщинам это запрещено?
– Мой покровитель послал мне знак, Креб. То есть я подумала, то это знак. – Она торопливо развязала узелок на своем амулете. – В от день, когда я решила охотиться, я нашла вот это. – И она протянула Мог-уру небольшой камень.
Знак? Ее покровитель послал ей знак? Охотники недоуменно переглянулись. Конечно, это меняет дело. Но все же как мысль об охоте закралась ей в голову?
Шаман повертел в руках камень. Необычный, спору нет, по форме напоминает диковинную морскую раковину. Но все же это всего лишь камень. Вряд ли можно счесть его знамением. Однако он тут не судья. Знамения понятны лишь человеку и его покровителю. Никто не в состоянии увидеть знамение, которое предназначено не ему. Мог-ур вернул Эйле ее амулет.
– Креб, – она с мольбой обращалась лишь к нему одному, – я думала, мой покровитель проверяет меня. Думала, он посылает мне испытание, заставляя Бруда донимать и мучить меня. Я решила, если буду сносить это испытание терпеливо, мой покровитель позволит мне охотиться.
Насмешливые взгляды устремились на молодого охотника. Всем было любопытно, как он воспримет утверждение Эйлы. Неужели она действительно вообразила, что ее покровитель использует Бруда, чтобы испытать ее? Бруд не знал куда деваться.
– Когда на меня набросилась рысь, я решила, что это новое испытание, – продолжала Эйла. – Я была так напугана, что едва не бросила охотиться. А потом мне пришло в голову, что я могу заранее приготовить два камня и пустить их один за другим: если промахнусь в первый раз, непременно попаду во второй. Я решила, что мой покровитель подсказал мне это.
– Понимаю, – изрек священный муж. – Мне нужно время для размышления, Бран.
– Нам всем предстоит поразмыслить над тем, что мы узнали. Встретимся завтра утром, – объявил вождь. – Девочка не будет присутствовать при нашей беседе.
– О чем тут размышлять? – возразил Бруд. – Она заслужила наказание, и все мы знаем какое.
– Да будет тебе известно, Бруд, это наказание чревато опасностью для всего Клана. Прежде чем я обреку ее на смерть, я должен убедиться, что это действительно справедливое решение. Встретимся завтра.
На обратном пути в пещеру мужчины оживленно обсуждали случившееся.
– Впервые слышу, чтобы у женщины возникло желание охотиться, – заметил Друк. – Возможно, дело тут в ее покровителе. Для женщины он чересчур силен.