Клан Тора.Тетралогия
Шрифт:
– Сколько знаешь?
– Если не считать русского и японского – английский, немецкий, французский и испанский, это те, которые свободно. По мелочи еще китайский и итальянский, но средне.
Мы с моими тетками переглянулись. Полиглот с таким развитием? Ну мне-то ладно, хватало английского, на котором я обычно с русскими и общался, да и то, не сказать, чтобы я его знал блестяще. Но тут семь языков… Есть, конечно, уникумы, которые и по двадцать и по тридцать знают, но я их лично не видел.
– Замечательно.
– Язык – не профессия, – пожала она плечами. – Это просто полезный навык, облегчающий жизнь. А провести всю свою сознательную жизнь, копаясь в инфинитивах и теориях перевода я не хотела. К тому же у меня с детства были склонности к магии, а в пубертатном периоде все это нахлынуло лавиной…
– Понимаю, – сказала Хитоми. – Бывает такое.
– Ну и на меня обратили внимание волхвы, стала с ними заниматься. Дошла сначала до витязя, ну а потом, после универа по боевым методикам, которые кстати вы проходили, стала характерником и жрецом-воином.
– Факультет инновационных технологий? – я заглянул в справку.
– Да, тот же самый, на котором сейчас и Драбицыны-Воронцовы учатся.
– А как попала в СБ?
– Ну а как вы думаете, куда может попасть этнически чистая японка, знающая много языков, имеющая подготовку жреца-воина, и отучившаяся на факультете магов, как его у нас называют? Либо на работу в крупную корпорацию, либо в разведку, если предложат. Вот и предложили. Прошла подготовку, ждала своего первого задания, и параллельно занималась аналитической работой с разведданными. Тормозили меня долго, я уже подумывала об уходе в другой отдел, но потом внезапно князь предложил это задание, и я, естественно, согласилась.
– Только вот эта Япония отличается от вашей, – сказала Мизуки. – И очень сильно.
– В общих чертах я в курсе, мне давали материалы по вашему миру, – кивнула Аямэ. – Да, сильно. Даже акцент у вас непривычный, не такой, как у жителей Токио моего мира. Все это объяснимо, язык – это живая динамическая система…
– Ладно, не будем отвлекаться. Акцент получишь быстро, мы не филологи, мы простые солдаты. Что по поводу взаимодействия с компьютерными системами.
– Давайте проверим, – она кивнула не вступавшей в разговор Реми.
Аямэ достала из своей сумки какой-то девайс, напоминавший очки с навороченной дужкой, но без стекол.
– Это что?
– Нейроинтерфейс, созданный по образу и подобию ваших имплантов, насколько их успели понять без извлекания из черепной коробки. И протоколы, созданные по переданным Реми спецификациям. Позволяет непосредственно работать с ней по усовершенствованному нейропротоколу. Примерно так же, как работает ваш куратор.
– Этого еще не хватало, – пробормотала Хитоми.
– Нет, я неправильно выразилась, – сказала Аямэ. – Он позволяет
– Да я бы и не пустила ее с таким уровнем доступа, – сказала Реми. – Извините, но при всех условиях – нет.
– Справедливо, – кивнула Аямэ. – Я открою вам полный доступ к моему интерфейсу, чтобы вы убедились, что он не несет угрозы вашему функционированию. Тестируйте, смотрите, проверяйте. Ничего лишнего в нем нет.
– Проверю, – подтвердила Реми. Я тоже напрягся – Реми наше все, и если что-нибудь с ней случится… – Надевайте ваш прибор.
Аямэ кивнула, надела ободок и поправила его так, чтобы маркеры были на местах.
– Нейроинтерфейс. Вы с ним уже сталкивались, когда использовали разработки «Комисаки», – сказала Аямэ, посмотрев на Хитоми.
– Ага. Только от той виртуальной дрочильни у реципиентов мозги спеклись, – сказала та.
– От этой не спекутся, – ехидно улыбнулась Аямэ. – Наши инженеры разработали ее по образу и подобию связи ваших имплантов. У вас же от них мозги до сих пор не спеклись?
– Глядя на некоторых своих подчиненных, я в этом не уверен, – я пристально посмотрел на Хитоми.
– А что сразу я? – деланно возмутилась она. – У меня все в порядке.
– Ну лоботомию ты пока не сделала, значит не все, – подколола ее Мизуки.
Я ухмыльнулся. Народ потихоньку привыкает к новенькой, раз подкалывает друг друга на старой почве. Это хороший знак.
– Включаю, – Аямэ тронула сенсор, и рядом загорелся маленький красный огонек.
Со стороны это выглядело немного пугающе – она и Реми замерли как изваяния секунд на пять. Потом Реми кивнула и Аямэ испуганно моргнула.
– Все, протестировала. Да, действительно софт, зашитый в нейроинтерфейс, не несет для меня никакой опасности.
– Я же говорила…
– Но вот только скорость передачи я снижу до приемлемой для оператора. Извини, но столько информации за один раз ты перелопатить не в состоянии, есть опасность кататонии, – предупредила Реми. – Ни один человеческий мозг этого не вынесет.
– Конечно, – сказала Аямэ. – Я не горю желанием свихнуться.
– Проверка…
– Подключилась к базам данных…
– Самочувствие?
– В норме. Выдерживаю.
– Снизь ей еще скорость, – сказал я. – А то девочка держится молодцом, но терпеть для работы совсем не обязательно.
– Сейчас, подберу оптимальный режим… Готово! – сказала Реми. – Все, симбиотизация подключена.
– Ну вот и хорошо, – сказал я, глядя на Мизуки, которая скорчила недовольную гримасу. Ну еще бы, ревнует, подумал я. Реми всегда была ее игрушкой, а теперь ее практически отлучили, не думаю, что Аямэ отдаст свой интерфейс, который подогнан персонально под нее.