Клан. Разбитые стекла
Шрифт:
***
… Базовая реальность, загородная резиденция полковника Ивашина. Координаты засекречены
Элиа старательно изучала очередной инфокристалл, стараясь не обращать внимания на ноющую боль и зуд под повязкой. Чешется — значит, заживает. Изучать новый мир намного интереснее, чем терзать себя страхами и грустными мыслями. Если отсюда не сбежать — нужно использовать это время с максимальной пользой. Закачанные в инфокристалл сведения оказались безумно интересными. Информации было так много, что даже ее сфера сознания буксовала и требовала энергоподпитки. Законы физики здесь отличались, периодическая система элементов тоже пестрила незнакомыми веществами, да и социум устроен принципиально иначе. Всеобщего языка здесь нет — нелюдям его прекрасно заменяет телепатия, а людям для жизни с лихвой хватает и знания одного-двух
История Элии не понравилась — сплошные войны, гонка вооружений, дележка власти и ресурсов. Ничем не лучше, чем в Идавелль. Миллионы загубленных жизней, втиснутые в сухую статистику. Бездушные цифры дат, имена бесчисленных правителей и завоевателей сливались в один сплошной инфопоток, который хотелось не пропустить через себя, а скорее вписать в сферу сознания и задвинуть в самый дальний уголок памяти. Лишь имена и деяния великих ученых, писателей, художников, философов, реформаторов вызывали у хильды живой интерес и неясные чувства, ноющие где-то глубоко внутри не меньше, чем рана. Мировые религии людей тоже не трогали — слишком много откровенной ерунды и мало логики. А полезной информации и того меньше. Зато в этом мире есть музыка! Элиа понятия не имела, что это такое, а когда узнала — пришла в восторг. Она раз за разом воспроизводила задорные звуки песенки про елочку, гимн какого-то союзного государства нерушимых свободных локаций и что-то грустное, про туманное и седое утро. Как утро может быть седым — Элиа не понимала, но песня ей нравилась. Жаль, что эти кристаллы лишь информативные и не предназначены для того, чтоб слушать музыку. Зато от теплых морей, со светящимися водорослями и забавными зонтиками медуз, она была в полном восторге. Природа этого мира вообще восхищала. С замиранием сердца Элиа рассматривала трехмерные изображения невиданных цветов, деревьев, бесчисленных животных и микроорганизмов. А скромная ромашка, гроздь спелого винограда, прозрачные крылышки и фасеточные глаза стрекозы показались гостье из другого мира настоящим совершенством. Как в комнату вошел иномирянин в маске, увлеченная хильда не заметила. И вообще не обратила на него внимания.
— Как рука?
От неожиданности Элиа вздрогнула, а ее глаза распахнулись на пол-лица. Хорошо, что иномирянин, уже неоднократно видевший, как она меняет обличье, на такие пустяки, как размер глаз пленницы, тоже не обращал внимания.
— Что глаза таращишь, как рука, спрашиваю.
— Нормально рука, — ответила хильда по-русски. Говорила она с легким акцентом, медленно, но вполне осмысленно.
— Нормально ей, — проворчал маг. — Всыпать бы тебе, да толку от этого.
— Бить будете? — зрачки-ромбики учащенно запульсировали. Алишер мысленно выматерился.
— Ну за какие грехи мне такое задание… Если от тебя будет угроза — мне придется применить силу, но просто бить? Дурная совсем. Вылечишься — дам лопату, снег чистить будешь. И делать выводы.
— Снег? Чистить? — глаза хильды засияли от восторга, аура радостно замерцала. Перспективы расчищать дорожки от снега вызвали у иномирного создания целый букет ярких положительных эмоций.
— Кажется, с наказанием я промахнулся, — вздохнул руководитель спецподразделения. — Снег чистить тебе — удовольствие, на кухню — не положено, разве что отжиматься
Элиа огорченно отвела взгляд, мерцание погасло. Их жуткий шеф точно не даст такой приятной работы. И накажет так, что мало не покажется. Отцовская просмоленная веревка и огненная плеть — ерунда. Рука противно заныла.
— Руку давай, перевязку надо сделать, — деловито бросил иномирянин, открывая аптечку.
Хильда молча протянула забинтованную руку. С перевязкой мужчина справился быстро и ловко. Его действия, выверенные, четкие, аккуратные, успокаивали и почти не причиняли боли. Явно не впервой перевязывает раны. Но бесстрастная, холодная деловитость, сквозящая в каждом слове и движении, уколола непонятной горечью. В ауре иномирянина не было враждебности, но и той непонятной, неуловимой искорки тепла больше не чувствовалось. Глыба льда, непробиваемая каменная стена, монолит. Даже не верится, что этот захватчик ее действительно обнимал. Что он вообще может так обнимать. Все объятия за свою жизнь Элиа могла пересчитать по пальцам. Отец и дядя берегли ее, заботились, поддерживали делом и опытом, но ждать от них чего-то большего — бессмысленно. Прежде Элиа об этом и не задумывалась, для выживания ей всего хватало, другим везло намного меньше. А эмоции в их реальности — смертельно опасная роскошь. Сорвись она там — успокоили бы транквилизатором или боевым заклинанием. Потому действия малознакомого иномирянина, похитителя и фактически врага, шокировали хильду. Она ничего не понимала и мало что помнила, кроме чувства защищенности, уюта, какой-то правильности. И это ощущение хотелось испытать снова. Но даже мысли об этом явно отдавали предательством.
— Ну, все, — иномирянин закончил перевязку и внимательно осмотрел Элию магическим зрением. Похоже, сканировал ауру. — Еще пару дней — и будешь, как новенькая. Есть хочешь?
— Нет, спасибо, я уже ел… ела, — язык Элиа выучила на совесть, но практики не хватало. — Только… можно что-нибудь сладкое?
— Сладкое? — похититель явно удивился. — Понравился шоколад?
— Да, — серьезно ответила хильда. — В нем много энергии.
— А на вкус? — уточнил мужчина.
Элиа задумалась.
— Это… приятно, вкусно, — описать ощущения словами у нее не получалось, но аура жизнерадостно заиграла бирюзой. — Но если не можно, мне было бы достаточно двух-трех кубов… параллелепипедов…, рафинад, — устав подбирать слова, иномирянка мысленно показала собеседнику кусочек сахара. — Углеводы. Энергия.
— Твою мать, — выдал что-то непонятное мужчина в маске. Глаза иномирянина потемнели, как их небо перед снегопадом. Наверно, рассердился.
— Извините, я не знала, что это ценное или запрещенное вещество. И не хотела быть… нагой… наглой, — исправилась хильда.
— Ты не так поняла, — впервые за много лет Шторм-Первый растерялся и почувствовал себя круглым идиотом. Не учел, что существо, начисто лишенное магической подпитки, просто страдает от дефицита энергии. Наверное, потому и так медленно выздоравливает. Нужно было хотя бы поверхностно изучить их физиологию. Если Полкан снимет его с должности и отправит пасти гусей, это будет справедливо. Некомпетентности Алишер не терпел. Ни в своих сотрудниках, ни в себе.
Хильда сконфуженно молчала. А имена у них красивые. Элиа Тейя…
— Слушай, хильда, как тебя там… вам любые углеводы подходят? Ну, варенье, мед, сгущенка? Может, конфеты?
Элиа нахмурилась, сосредоточенно пытаясь извлечь из памяти, что это такое.
— Варенье — термически обработанные плоды с сахаром. Мед — смесь углеводов, вырабатываемых насекомыми из нектара. Сгущенку получают из молока животного и сахара. Конфеты… не знаю, этого на инфокристалле не было. Все остальное для нас съедобно. Теоретически.
— Ты что, сладостей в жизни не пробовала?
— Пробовала. Ликорр. Здесь этого нет, но похоже на сахар. Вкусно! Отец доставал, на рейдах по мертвым зонам. Большая ценность, — губы девушки тронула легкая улыбка. Это было одно из самых приятных воспоминаний.
— Значит, попробуешь. Тут не кондитерская, но меда и сгущенки хватает. И варенье есть, разное. Принесу, — пообещал Алишер, направляясь к выходу.
Аура синеглазки засветилась недоверчивой радостью.
— Спасибо. А… как вас зовут? — осмелела иномирянка.
— Тебе-то на кой демон? — на полпути обернулся маг.