Клан
Шрифт:
Пить действительно хотелось зверски. Утро выдалось жарким и пустотник истекал потом под доспехами. Как при этом ухитрялся не потеть Даран — загадка. Может, у него есть какой-то магический климат-контроль в броне?
— Знал, что не откажешься, — ухмыльнулся Робин и жестом фокусника выудил из поясной сумки два деревянных стакана — местный аналог дешёвой пластиковой посуды. Плюс удобно в походах — лёгкие, прочные, от кипятка не деформируются.
Пропели трубы, оповещая о начале суда. По этому сигналу те из гостей, кто ещё стоял в стороне, заняли
Рассадка тоже говорила о многом. Расставленные полукругом стулья образовали три сектора с проходом между ними, как в театральном зале.
У помоста располагалась скамья подсудимых, где под бдительным присмотром стражи уже сидели представители аристократии, закованные в кандалы из хладного железа. Большую часть обвиняемых составляли люди с благородными породистыми лицами, чей возраст перевалил за пятьдесят.
Никакой клетки или решёток не было — роль заграждения выполняли големы.
Сектор, примыкающий к скамье подсудимых, был переполнен настолько, что самые молодые парни и девушки попросту стояли за спинами старших. И это при том, что на противоположной стороне хватало пустых стульев.
Судя по гневным взглядам, что бросали на Дарана занявшие эту часть импровизированного амфитеатра, несложно было догадаться об их отношении к происходящему. Сверкающие драгоценностями, серебряным и золотым шитьём дорогих нарядов, они взирали на бастарда как на мокрицу, посмевшую влезть на праздничную скатерть.
Мокрицу, которую через мгновение раздавят.
Стоявшие за их спинами молодые люди смотрели на Дарана с холодной ненавистью. Их сходство с подсудимыми бросалось в глаза и можно было не сомневаться, что перед пустотником если не сыновья и дочери опальных аристократов, то как минимум любимые племянники или внуки.
Вряд ли они будут просто смотреть, как родителей приговаривают к смерти.
А вот занявшие противоположный сектор представители клана выражали открытую поддержку текущей власти. Там было куда больше молодёжи и куда меньше роскошных одеяний. Хватало и зрелых магов, тоже без ложной скромности демонстрирующих богатство, но всё же основной опорой графини были молодые и голодные до свершений Кречеты.
Впечатления портили лишь пустующие стулья, занимать которые никто не спешил.
А вот центральный, и самый многочисленный, сектор был полон. Неопределившиеся, коих обычно хватает в любой кризисной ситуации, внимательно следили за происходящим действом от которого, очевидно, будет зависеть их лояльность новой власти.
Лёха не особенно удивился, когда на судейский помост вышла не только Лаура. Место рядом с ней заняла Золотой Коготь Иветта, а ещё полдюжины стульев чуть в стороне предназначались людям в цветах Кречетов. Увидев среди них барона Ригана, пустотник предположил, что это местный аналог суда присяжных, состоящий из уважаемых членов рода.
Логичный ход: графиня, против которой затевался заговор, не может быть беспристрастной, как положено судье, потому коллегиально приговор, да ещё и вынесенный в
Но даже столь представительную компанию затмевала охрана графини. За её плечами встали Миа и Райна, а у ног с выверенной театральностью улёгся Гюнтер.
Облачённый в доспехи, выкованные для него в цехах барона, саблезубый будто стал вдвое больше, одним своим видом нагоняя страх. Даже внушительная фигура барона Ригана на фоне Гюнтера казалась маленькой и хрупкой.
Графиня махнула рукой, приказывая начать суд.
— Обвиняются… — зычно начал глашатай, развернув свиток с именами заговорщиков и перечнем их злодеяний.
Стриж слушал его вполуха, взглядом контролируя зрителей.
— Капитан Даран, — едва умолк глашатай, обратилась Иветта к одноглазому. — Вы предъявили очень серьёзные обвинения не последним людям в империи. Готовы ли вы предоставить доказательства?
— Разумеется, — поклонился тот, игнорируя ненавидящие взгляды и приглушённые проклятия в свой адрес. — Я приглашаю первого свидетеля обвинения. Барон Паскаль из рода Кречетов…
Наблюдая за процессом, Лёха признал, что Даран проделал громадную работу.
Помимо свидетелей, многие из которых купили себе жизнь, сдав подельников с потрохами, капитан заполучил переписку заговорщиков. И, глядя на довольную ухмылку Робина, пустотник справедливо заподозрил, что бумаги удалось добыть благодаря знакомствам пройдохи среди воров. А то и при непосредственном участии рыжего в изъятии.
Чем дольше длился процесс, тем яснее Стриж ощущал как сгущается нечто недоброе. Он напряжённо ждал покушения, попытки вооружённого переворота, появления убийцы или, чем чёрт не шутит, даже разлома с демонами, но не того, что произошло.
Когда последний свидетель завершил свою речь, со своего места в «оппозиционном сектора» встал высокий жилистый мужчина с холодными глазами опытного политика и убийцы.
— Я не собираюсь больше слушать, как этот бастард клевещет на моего отца! — громогласно заявил он, без труда заглушив тихий гомон толпы. — Ты, ничтожество, ответишь за свою ложь.
Даран, недобро прищурившись, молча смотрел на наглеца.
— Конечно, это слишком большая честь для ублюдка, — продолжал тот. — Но, так и быть, снизойду. Я, барон Анри из рода Кречетов, вызываю тебя, капитан… — звание калеки он произнёс с откровенной издёвкой, — …Даран, на дуэль.
И, усмехнувшись, добавил:
— Раз уж нельзя тебя, смерда, выпороть кнутом, чтобы знал место, сделаю это шпагой. Но… — барон сделал паузу и, глумливо улыбнувшись, продолжил, — … ввиду плачевного состояния господина капитана я пойму, если он выставит вместо себя заступника. Например, свою подружку-каторжанку.
Даран побледнел и схватился за рукоять шпаги.
Над рядами прошёл ропот. Кто-то возмущался нарушением этикета, кто-то наоборот поддерживал Анри.
Иветта недовольно наморщила нос и вскинула руку, призывая к тишине.