Кланы Альфанской Луны
Шрифт:
Когда машина тронулась, Чак сказал:
— Я впервые наблюдал, как работают медицинские симулакрумы.
Он находился под впечатлением от увиденного — еще раз воочию убедился, какие огромные возможности присущи этим искусственным псевдолюдям, сконструированным и изготовленным фирмой «Дженерал Дайнэмикс». Конечно, Чак много раз видел симулакрумов ЦРУ в работе, но здесь все было совсем по-иному. Здесь врагом была не просто группа людей с другой политической ориентацией — врагом была
А в его предстоящей работе с симулакрумом Мэйджбумом цель совершенно иная: смерть будет не врагом, а союзником.
Чаку стало ясно, что после всего увиденного он никогда не расскажет Джоанне Триест о своих планах. И, в таком случае, разумно ли продолжать встречаться с ней? Вынашивать план убийства и в то же время поддерживать знакомство с сотрудником полиции. Абсурд. Разве он враг самому себе?
И не является ли такое, поистине странное сочетание видоизмененным позывом к самоубийству?
— Даю полдоллара, если расскажете, о чем вы сейчас думаете, — сказала Джоанна.
— Что? — Чак вздрогнул.
— Я не Смайл Раннинг Клам и не умею читать мысли. Вы сейчас такой серьезный; мне кажется, вас беспокоят семейные проблемы. Как бы мне улучшить ваше настроение? — Она задумалась. — Сделаем так: когда приедем, зайдем ко мне и… — Она залилась краской, очевидно вспомнив слова липкой плесени. — Мы только выпьем, — сдержанно добавила она.
— Согласен, — кивнул Чак, тоже припоминая предсказание ганимедянина.
— Послушайте, — сказала Джоанна. — То, что какой-то там ганимедский сплетник всюду сует свой нос из-за идиотской способности к телепатии и псевдодоброты, вовсе не означает… — Она замолчала, разволновавшись; глаза возбужденно сверкали. — Бог с ним. Знаете, мне кажется, он потенциально опасен. Ведь у ганимедян такие амбиции… Помните условия, на которых они вступили в земно-альфанскую войну? Они все такие — стремятся разнюхать побольше и предугадать последствия… — Джоанна наморщила лоб. — Наверно, вам следует подыскать себе другую квартиру, чтобы быть от него подальше.
«Уже немного поздно», — спокойно подумал Чак. Машина остановилась у дома Джоанны. Чак увидел современное здание, спроектированное просто и со вкусом, но, как и у большинства домов недавней постройки, значительная частью его находилась под поверхностью земли. Вместо того чтобы подниматься вверх, оно опускалось вглубь.
— Я живу на шестнадцатом подземном этаже, — предупредила Джоанна, когда они спускались в лифте. — Все равно что шахтер в забое… Наверно, это неприятно для тех, кто страдает клаустрофобией.
Минуту спустя она философски добавила, отпирая ключом дверь:
— С точки зрения безопасности жить на такой глубине очень даже неплохо. Представляете,
Она открыла дверь. В прихожей мягким дымчатым светом зажглись лампы.
Внезапно по глазам ударила яркая вспышка. Чак, таращась ослепленными глазами, не сразу разглядел стоящего в прихожей человека с фотоаппаратом в руках. И сразу узнал его.
— Привет, Чак, — сказал Боб Альфсон.
— Кто это? — вскрикнула Джоанна. — Что он здесь делает? Альфсон произнес:
— Не волнуйтесь, госпожа Триест. Я адвокат жены вашего любовника. Нам нужны улики для процесса о разводе, который, между прочим… — Он посмотрел на Чака. — Суд назначен на следующий понедельник на десять утра в зале судьи Бриззолара. — Адвокат улыбнулся. — По просьбе вашей жены мы перенесли заседание на более ранний срок. Ей необходимо закончить дело как можно скорее.
— Вон отсюда, — спокойно произнес Чак. Направляясь к двери, Альфсон сказал:
— С большим удовольствием. Хочу все-таки сообщить одну интересную деталь: у меня в аппарате особая пленка. Уверен, она знакома вам, Риттерсдорф, по работе в ЦРУ. Страшно дорогая, но очень полезная вещь. — Он пояснил, обращаясь к обоим:
— Я только что сделал снимок замедленного действия. Знаете, что это такое? На пленке отразится не то, что вы делали сейчас, а то, чем будете заниматься здесь в течение следующих тридцати минут. Мне кажется, судью Бриззолара это заинтересует.
— Мы ничем не будем заниматься здесь в следующие тридцать минут, — ледяным тоном произнес Чак, — потому что я ухожу. Он отодвинул адвоката в сторону и зашагал к лифту. «Мне нельзя оставаться здесь», — думал он.
— А зря, — хмыкнул Альфсон. — Я надеялся, что на пленке запечатлеется кое-что интересное. А вам разве не все равно? Это же просто техническое устройство, которое поможет госпоже Риттерсдорф добиться справедливого решения суда. Кроме того, должна состояться формальная презентация улики. А вы лишаете меня такого удовольствия!
Чак обернулся, ошарашенный.
— Но это же грязное вторжение в личную жизнь…
— Полноте, милейший господин Риттерсдорф, никакой тайны личной жизни не существует уже последние лет пятьдесят, — с улыбкой заметил Альфсон. — Вы же работаете в разведке, дорогой мой. Поэтому не пудрите мне мозги.
Он неторопливо пошел по коридору, миновал Чака и не спеша подошел к двери лифта.
— Да, если вам потребуется копия пленки…
— Нет, — отрезал Чак. Он пристально следил за адвокатом, пока тот не скрылся в кабине лифта.