Клара
Шрифт:
— У тебя родители что, алкаши какие-то? — бросила ей обвинение другая женщина.
— Тебе не стыдно вообще, ты знаешь, как я жил в твои годы? — поддерживал её муж, сдобрив свою реплику матом продолжил, — вообще, что пошли за дети, всё время недовольны, всё время ноют, что тебе не хватает? Компьютер есть! Жрать есть! Что ещё?
— Ты, сука неблагодарная, не знаешь, как алкашей дети живут! Тряпки жрут! — снова влезла его жена.
Клара решила не дослушивать, хлопнув своей новой книжкой встала с кресла и пошла одеваться в коридор, там она первым делом включила свет, лампочка загорелась, но сильно светлее не стало, тут же в дверях появились мама и папа:
— Куда ты намылилась? — абсолютно невежливо спросила мать, дочь не отвечала.
— Обидели как обычно, ну это возраст такой, — видимо объяснял своей жене Кларин папа, — никуда не денется, пусть валит.
— Пусть валит, —
В это время Клара уже открывала входную дверь, не завязав шнурки и не застегнув куртку, потому что поскорее хотела уйти отсюда, в спину услышала:
— Клара! — мерзко и неестественно высоко визгнула мать, в ответ дочь только ляпнула железной дверью, после характерного звука бьющегося металла, услышала характерный издевательский хохот из своей квартиры.
Из подъезда девочка вышла с полной уверенностью, что больше сюда уже никогда не вернётся, а куда именно идти было совсем не важно, она пошла просто вперёд. Обычно любимый, родной район был каким-то чужим и неприятным, изъедало впечатление, что все люди, что попадаются на пути смотрят на неё с осуждением или со смесью гадости и жалости. Ещё вчера казавшиеся нормальными дома резко обветшали, а машины покрылись проплешинами ржавчины, в непонятно откуда взявшихся на асфальте ямах блестели лужи, а деревья шатались из стороны в сторону поскрипывая ветками, и кроме этого звука не было ничего, даже легкого ветерка, нигде не было слышно речи людей, или шума колёс, от чего тогда шатались деревья не понятно, но Клара точно слышала этот звук. Набродившись по своему району она уже не знала куда податься, а время шло предательски медленно, она понимала, что пробыла на улице минут тридцать не более, так как уже знала за сколько может обойти все знакомые места и после этого решила отправиться на озеро, до которого было далековато, но и Клара никуда не торопилась, с озером связаны воспоминания про деда. А он был такой же как она, «тоже видел эти страшные маски», но хороший он не поэтому, а просто так, а бабушка предала её, «хотя что бы она могла сделать», — протекало у девочки в голове. Вот уже и озеро, берег почти весь зарос кустами, найти место где можно было спуститься к воде трудно, но Кларе всё же удалось. С начала осторожно передом и балансируя верхней половиной тела она чуть не упала и решила идти боком, но размоченная частыми октябрьскими дождями грязь оказалась слишком жидкой. Клара предсказуемо поскользнулась и упала, больно ударившись животом о какое-то полено, видимо заменявшее кому-то стул, на этом приключения не закончились, потому что на животе девочка скатилась вниз почти к воде, по пути распоров руку об осколки бутылки.
Ладонь неприятно защипала и когда Клара глянула на неё, то словно застеснявшиеся, капли крови побежали прочь из руки, однако девочка даже не всхлипнула, ведь тотальное безразличие ко всему заполняло сейчас её душу. Тем не менее тело окутывал холод, в осенней-то, теперь уже сильно измызганной, куртке было нормально пробежаться пятнадцать минут до школы, а вот находиться несколько часов при нулевой температуре становилась всё тяжелее.
Неожиданно к горлу что-то подступило, а маленькое тело согнулось пополам и стало передёргиваться с характерными звуками рвоты, то ли темнота делала всё таким, то ли из Клары лилось что-то подобное нефти, да и запах был как от химикатов, а не еды, но она совсем не испугалась, может только удивилась немного. Когда всё кончилось, вытерла рот рукавом, на котором остались чёрные следы и стала всматриваться в пустую даль, потрясываясь от холода.
Одинокая фигура в красной куртке стояла на берегу небольшого озера, ум её занимала сейчас тишина, сокрывшая все обычные звуки, не было слышно вообще ничего, да и кроме воды из поля зрения девочки тоже исчезло всё, не спряталась от неё только изредка покрывающаяся волнами, будто тоже ёжившаяся от холода чёрная водная гладь. Сколько времени здесь провела девочка, которой сегодня исполнилось двенадцать, она знать не могла, ведь телефон остался дома, но она уже к большому сожалению для себя пошла обратно в то логово из которого сбегала, потому что не могла выдержать холода. В следующий раз надо готовиться лучше.
Пока Клара добиралась до своего жилища, пыталась подготовиться к новой порции глупых вопросов-претензий на которые не надо отвечать, потому что задают их чтобы тебя обвинить, а не что-то узнать. Оказавшись у себя во дворе, глянув на свой этаж, в сердце флейтой прозвучала надежда, ведь в окне был свет только от телевизора — возможно все разошлись. Она поднялась по лестнице, нажала на ручку, дверь была открыта, в коридор
Проснулась без будильника в шесть утра и первой же мыслью вспомнила, что вчера не сделала ни одного домашнего задания, тут же подорвалась и не одеваясь уселась за брошенную вчера математику. Сегодня примеры шли как-то необычно легко, а получавшиеся у неё ответы один за одним сходились с ответами в конце учебника. Дальше был русский язык и пока она искала в портфеле тетрадь дверь в комнату отворилась, первой же мыслью Клара подумала, что сейчас продолжится вчерашняя ругань и уже успела расстроиться за это мгновение, но показавшееся из-за двери мамино лицо выражало что-то вроде вины, так можно было подумать по поджатым губам и приподнятым бровям.
— А, ты уроки делаешь, — сказала почти шёпотом мама, — ого, блин, куртка где-то вымазалась, — сказала она так будто куртка это сделала сама, — я возьму постираю, а ты сегодня в зимней сходишь, хорошо?
Мама закрыла дверь, но быстро открыла обратно.
— Хочешь мы тебе на выходных новую осеннюю поедем купим?
Клара не знала, что ответить, потому что не думала об этом, сделала головой движения, которые нельзя было трактовать ни как да, ни как нет, но мама этим удовлетворилась и закрыла дверь. Чуть позже, когда её дочь почти доделала уроки, она принесла ей завтрак прямо в комнату и пообещала сегодня самой забрать из школы, а то дочь «наверное, не выспалась». Как обычно от учтивости и вежливости Клара растаяла и заставила себя забыть, что ещё считанные часы назад собиралась никогда не вернуться домой. На душе стало полегче.
2033–2036
С возрастом становится всё меньше и меньше нового, а из-за одинаковости дни словно отпрессовались в какой-то форме и теперь быстро и легко укладываются в жизненную коробку с надписью: «Прошлое». Так и Клара вряд ли могла отличий свой двенадцатый день рождения от тринадцатого или четырнадцатого, да и не обязательно это относилось бы к праздникам, можно было вырвать любой день из этого периода, и он был бы до тошноты похож на предыдущий. С началом каждой четверти девочка искренне собиралась хорошо учиться, каждый новый год брала себя в руки, каждый день рождения в душе всё ещё играл светлыми красками и каждый раз одинаково разочаровывал в итоге. С понедельника по пятницу были долгие заседания над уроками, особенно над математикой, которая у Клары перестала получаться совсем, всё держалось только на случайных удачных ответах у доски, благодаря которым оценка была повыше и можно было вытянуть средний балл за четверть до удовлетворительного. Наверное поэтому среднее арифметическое она высчитывала не хуже калькулятора. Не сказать, что дома ухудшение успеваемости никого не беспокоило — получала ученица средней школы за плохие оценки регулярно и всегда от матери. Бизнес отца шёл всё хуже, потому что приносил денег всё меньше, но по-прежнему достаточно, чтобы семья себе ни в чём не отказывала. Никто реального действенного метода улучшить учёбу дочери не предлагал, никогда разговоры о репетиторе не заходили дальше разговоров, а один раз Клара слышала как мать общалась с кем-то по телефону, от чего в этот вечер продолжить уроки не получилось, обида в голове гудела слишком громко.
— Да я вообще не знаю, что с ней будет, учится абы как, — царапала мама жалобами динамик смартфона и душу Клары, — и ладно, пацан, но это ж девочка и ей плевать на всё, на школу эту…
Та, кому было плевать на школу третий час билась над первым примером в задании, пытаясь решить его всеми способами, которые только могла придумать, но ответ как на зло не сходился раз за разом, мама тем временем продолжила:
— Я ей говорю, давай к репетитору, так она не хочет…да какое устаёт, от чего она устаёт? Лодырша, просто лодырша, ничего не надо сидит там в комнате у себя, ей знаешь, в окошко посмотреть, такое, ходит что-то себе вечно злобная, вот что мы ей сделали?