Клара
Шрифт:
— Не перестанут, но мы поселим в них страх. — Дима стоял на своём.
— И что дальше? — Иван уже не скрывал своих чувств, — при нашей жизни вообще вряд ли что-то изменится, да и точно не мы хоть что-то изменим, поэтому нужно им вредить как можно дольше, как когда-то Роман говорил, чтобы подобные нам люди могли видеть, что они не одни.
— Ну так что ты здесь вообще делаешь тогда, если ты ничего не хочешь менять? — опять упрекал Дмитрий Ивана.
Клара про себя отметила, что Иван вообще не об этом сказал, а Дима тем временем непонятно зачем, вернувшись к уже вроде оставленной теме стал доказывать почему капитализм лучше коммунизма, хотя Иван себя таковым вроде никогда и не называл. Посреди спича, который Клара уже даже устала слушать Иван глянул на неё, подняв брови и грустно
— Иван, — сразу же обратилась она к нему, тоже весьма не понимавшему почему Клара как будто парализовалась на несколько неестественно длинных мгновений, — у тебя фамилия начинается на А?
— А, — бывший начальник задумался, чуть сдвинув чёрные брови разглядывал Клару, — что?
На Клару уставился и Дима, который в общем-то одним только этим подтвердил Кларину догадку.
— Мне кажется я тебя вспомнила, если ничего не придумала, то когда-то в детстве родители оставляли меня на ночь у Абышевых, это их друзья, были, там был мальчик на лет пять старше меня, он мне рассказал про уродов, я тогда под впечатлением осталась, это ты, Абышев?
— Я — да, — улыбался Иван, улыбались и Роман с Аней, так же сидящие напротив, — только я тебя ещё в магазине узнал, ну ещё посомневался, пока имя не увидел.
— Так, а чего ты молчал? — Клара явно говорила с претензией.
— А что нужно было говорить? — искренне не понял Иван, — я почему-то думал, что ты меня вообще не помнишь, ну ты и не помнила, как мы выяснили, а про своё состояние тогда сама всё знаешь.
— Так, — прервал разговор Роман, — что-то мы за месяц как правила позабывали, личная жизнь тут не обсуждается, а споры ведутся аргументами, а не манипуляциями.
— Вот я и не слышал опровержения моих аргументов, — сообщил Дима.
— Значит составишь план, как и что конкретно делать. Раз дальше пока решения нет, то посмотрим твои соображения и будем действовать по-твоему.
— Ладно, до встречи через неделю, — Дмитрий резко встал и пошёл к выходу, хотя на дворе была ночь и до первого транспорта ещё явно далеко.
03.2045
Субботнее утро, у Клары выходной день, специально поднявшись пораньше, чтобы приготовить себе поесть в одиночестве, стараясь не нарушить тишину она включила маленький телевизор, который чёрной прямоугольной дырой висел в углу кухни. А там её как будто бы и поджидали.
«Целая ячейка террористических группировок действует на территории республики, можно считать звеньями одной цепи события, которые происходят в разных масштабах уже несколько лет».
Если сначала Клара как-то не обратила внимания, то на «звеньях одной цепи» полностью переключилась на телевизор, позабыв о разложенных продуктах, а там рассказ дополняли всё новые подробности:
«В некоторых маленьких городках страны повальная смертность связана с тем, что часть людей была каким-то образом просто отравлена, следствие обязательно выявит проблему и виновников, так же немаловажным остаётся тот факт, что в результате атаки на один из логистических центров были уничтожены запасы ингредиентов некоторых лекарств, медицинской техники…», теперь она уже не сомневалась, что речь идёт об организации в которой состоит Клара, но там говорили о каких-то группировках, мол их много, руки тряслись, аппетит пропал, хорошо, что вечером будет собрание и там всё должно проясниться.
Так как Клара весь день подгоняла время, чтобы поскорее наступил вечер, минуты текли аномально медленно, мать приставала с расспросами о том, куда ходит её дочь по ночам в последнее время, Клара же на это только огрызалась, но в этот раз почувствовала какой-то укол стыда впервые за долгое время. Похоже всё из-за того, что мать сегодня трезвая, да и сама интонация
Позже когда Клара ходила в неизвестно какой раз на кухню, чтобы открыть или закрыть холодильник, посмотреть в окно или ещё зачем-нибудь, взгляд сам собой зацепился за мать и картина была абсолютно нетипичной: весь возраст, который у матери прятался за страшной маской сейчас будто за день обрушился на неё, худая женщина, с тусклыми седыми волосами сидела на диване в три четверти оборота развернувшаяся к телевизору и обеими руками держась за живот покачивалась, на обезображенном лице легко читались боль и беспокойство.
— У тебя болит что-то? — спросила её Клара без лишних церемоний и даже не входя в комнату, словно стоит не за открытой дверью, а за каким-то забором, даже шею вытянула так, будто ей что-то мешает видеть мать.
— Да это так, по женской части, — махнула мама рукой, — ты сегодня куда-нибудь собираешься?
— Не знаю пока, — хотя Клара знала, но сейчас задумалась над тем, что не может определиться: мать забыла свой такой же вопрос, звучащий пару часов назад или так хочет добиться ответа, — а где папа сегодня?
— В магазин поехал, представляешь нигде нормальных продуктов уже купить не можем.
— Я вчера заходила, вроде бы всё было.
— У вас в магазине?
— Да и у нас тоже.
Мать снова устремилась к телевизору, еле слышно простонав, скорее всего из-за болей в животе. Клара сразу раскусила, что под нормальными продуктами мать имеет ввиду спиртное. Опять немного расстроилась и решила сходить куда-нибудь чтобы скоротать время до двадцати ноль-ноль, когда ей нужно будет выходить на «занятие». Ходить в знакомом районе уже порядком поднадоело, поэтому пешком она отправилась в Весенний район. Там живут только богатые, правильнее сказать сказочно богатые, так как цены на землю такие, что вряд ли подобную сумму можно взять в банке в кредит. Вот только обнаружилось, что сегодня попасть туда можно по единственной улице, да и в том лишь случае, если ты курьер или житель, потому что практически по всем въездам в район идут какие-то работы: то асфальт перекладывают, то вообще перестраивают дорогу, то трубы меняют. В общем, где бы не пыталась Клара просочиться — везде находилось препятствие.
Зато в районы для простых смертных вход был всегда свободен, потому что от такой проблемы как ремонт дорог или чего-либо ещё, они были полностью избавлены. Пока она бродила здесь время от времени, поглядывая на телефон и каждый раз не удовлетворяясь тем, что показывают часы, заметила, что стоит не мало очередей в алкомаркеты, хотя буквально вчера всё было как обычно. Вчера она спокойно отработала, очереди конечно скапливались, но только чуть больше среднего. Зайдя в торговый центр Клара пошла проверить наличие продуктов, тоже вроде бы всего хватало, кроме спиртных напитков, там полки были абсолютно пустыми. А что ещё бросилось в глаза, так это то, что на неё смотрели не с отвращением как обычно, а будто прося помощи. Мужчины и женщины, если не стеснялись взглянуть ей в глаза, то всегда одаривали её жалостливым выражением лица, но не к ней, а будто к себе, словно заболевшие звери они чувствовали какую-то боль, но не могли сказать ни то что ей, а хотя бы себе. По пути домой, когда уже идеи о том, куда можно сходить исчерпались, Клара наткнулась на картину, которую видела только в фильмах: во дворе, обнятом с четырёх сторон многоэтажными панельными домами, проходили похороны, закрытие гробы были выставлены так, будто кто-то вымерял где центр у этой импровизированной площади, а рядом суетятся люди, многие плачут, но не громко, без всхлипываний, просто утирая никак не заканчивающиеся слёзы. На лице каждого алкогольная печать, в движениях тела будто фонит боль, сгорбленные, так же как и её мать, держащиеся за животы, за свои сердца или растирающие виски. На миг Клара подумала, что спит, но всё равно поспешила домой, да и времени до собрания оставалось уже не так и много.