Кларки первый и единственный
Шрифт:
— Молодец, малыш! — услышал кентаврёнок со всех сторон.
Но радоваться было еще рано.
После взрыва танка-башни Ящеры совсем обнаглели. Они навалились с такой силой, что первой линии обороны пришлось покинуть окопы и отползать назад.
К тому же запас боеприпасов стал постепенно истощаться. Первые две хижины, превращенные в склад, уже опустели.
Чурсин совсем не ожидал такого оборота событий, он надеялся, что будет полегче. И сейчас он был в полном замешательстве. Оставалось надеяться лишь на чудо. А
— Дзын-н-нь!
Нет, это не шальная пуля рикошетом скользнула по граниту. Это шальная мысль залетела Вальке в голову, словно пчелка, и кружится, и жужжит, и трепыхает крылышками, не дает покоя.
Наконец мальчишка не выдержал, пробрался к Чурсину. Тот нервно глянул, не лезь, мол под руку, не до тебя.
— Дядь Генрих! – закричал Валька, перекрикивая шум боя. – Дайте бинокль!
— Ты че, пацан, сбрендил совсем или контузило?! — заорал в ответ Чурсин, но спорить некогда, он сдернул армейскую оптику с груди, швырнул настырному пацаненку и снова застрочил из раскаленного АКМ.
А Валька, прижимая к груди драгоценную ношу, ползком-ползком к кентаврёнку, увлеченно швырявшему свои «снежки»-молнии.
Укрывшись за порядком потрепанной телегой, Валька принялся разглядывать в бинокль ближайшие скалы по обе стороны ущелья.
— Ага! – вскрикнул он. – Нашел! Кларки, гляди!
Но кентаврёнок так увлекся, что пришлось дернуть его за заднюю ногу. Кларки обернулся, непонимающе глянул на Вальку. А тот протягивал странную штуковину, две склеенных трубки со стеклышками.
Кларки повертел бинокль в руках, Валька в нетерпении сам приставил оптику как нужно к глазам кентаврёнка. Кларки отпрянул, затряс головой, испугавшись.
— Да не отвлекайся, смотри давай, вон туда, вверх, видишь?
Кларки наконец разобрался что к чему, поводил биноклем по скалам.
— Ничего не вижу, что там?
— Во-о-он, камень такой огромный, прямо над ущельем навис. Можешь его своей магией спихнуть? Представляешь, если все это вниз посыплется!..
Кларки понял с полуслова:
— А что, можно попробовать! Хоть и далековато слишком... — тут же засомневался он по привычке.
Кентаврёнок поднялся с коленок во весь рост, окружил себя непроницаемым для лучей Ящеров хрустальным щитом. Вытянул вперед руки, пальцы завибрировали мелко-мелко, и от них волна пошла по всей длине рук.
Вверх-вниз, быстрей, быстрей. Скоро руки слились, было трудно различить, где ладошки, где локти – одно сплошное дрожащее пятно. Показался тоненький фиолетово-синий лучик, похожий на лазер. Он протянулся далеко-далеко вперед, над головами нападавших, к скалам.
— Валька, наводи давай!
— Ага, это мы мигом! – мальчишка снова заглянул в 30-кратный бинокль. – Чуть вверх, вправо, еще правей, еще, еще... Стоп! Готово!
Кларки содрогнулся всем телом, выгнулся дугой, и с силой выплеснул яркий лиловый шар величиной футбольный. Шар
Гора вздрогнула, затряслась. Громадный валун, еле державшийся неизвестно на чем, потерял опору и полетел вниз, увлекая за собой тонны мелких камней, глыбы полурастаявшего льда. И все это посыпалось на головы оцепеневших Ящеров.
Через две минуты все было кончено. Полчища нападавших были погребены под каменным ливнем. И только черная кровь продолжала сочиться, заливая опустевшие окопы.
Все, державшие оборону, устало опустили оружие и попадали, кто где стоял. Сил разбираться в происходящем не осталось. Чурсин выставил охрану из наименее уставших и отключился.
А Кларки и Валька, не ожидая награды или похвалы, с чувством исполненного долга, скрылись в одну из пустых хижин, страшно хотелось спать, глаза слипались сами собой.
Над спасенной деревней опустилась тишина...
Глава двадцать седьмая
Наутро мальчишки проснулись «звездами». Едва они показались из хижины на улицу, поеживаясь и вздрагивая от прохладного ветерка, как их окружила толпа поклонников. Их тут же потащили кормить, в главный дом деревни, к Вождю. Праздничный стол был завален вкуснейшими яствами, фруктами, ягодами, орешками, всевозможными сортами сыра, только выбирай и ешь.
Пока ребята пытались бороться с угощавшими их со всех сторон радушными хозяевами, Чурсин с одним из подчиненных, Стасом, подошли к завалу.
Генрих Янович поворошил носком сапога щебень.
— Помоги-ка. — сказал он Стасу.
Вдвоем они перевернули и отбросили в сторону тяжелый обломок желтоватого известняка.
— Смотри, странное дело. За ночь все останки Ящеров исчезли. Ни оружия, ни клочка одежды, ни костей, ни крови. И как это все понимать прикажете?
Стас не ответил, он тоже был в полном замешательстве. Было сдвинуто еще несколько камней, но ни малейших следов вчерашней бойни не было и в помине.
Подбежал Валька, наконец-то сбежавший от «угощателей», протянул Чурсину бинокль:
— Дядь Генрих, ваш бинокль, спасибо!
— Тебе спасибо. И как только сообразить додумался, а? — Чурсин на поверку оказался не таким уж и плохим, за проведенное вместе время мальчишки успели даже сдружиться с ним немного. Ну, бандит, так полстраны в бандитах ходит, они ведь тоже люди.
— А я вспомнил, как в одной книжке читал, про индейцев, там такой завал устроили тоже. Динамитом взорвали скалу, она вниз обвалилась, прямо перед паровозом, индейцы всех и перестреляли. Я и подумал, вдруг и здесь так получится. — слегка хвастаясь, ответил Валька. – А чего вы здесь смотрите? — Да вот, видишь ли, что-то здесь непонятное. Мы этих Ящеров вчера несколько сотен положили, а сейчас и следа от них не осталось...