Классная дама

Дышев Андрей Михайлович

Старательно обходя лужи, я пересек центральную площадь, окруженную расплывчатыми бесформенными тенями, и свернул на улочку, где среди деревьев возвышался красивый дом из цилиндрованного бруса. Не успел я подойти к двери калитки и отыскать кнопку звонка, как дверь распахнулась, и я нос к носу столкнулся с Ольгой Андреевной.

Господи, как она испугалась!

– Это вы?! – сдавленным голосом произнесла она, глядя на меня круглыми глазами, и прижала руки в тонких черных перчатках к воротнику красного плаща. Сейчас она казалась мне куда более привлекательной,

чем вчера.

– Ольга Андреевна! – строгим голосом инспектора по делам несовершеннолетних произнес я. – Сегодня ночью по коридору вашей школы кто-то бродил!

– Кто бродил? – рассеянно пробормотала она.

– Вот это я как раз и хотел у вас узнать.

– А где бродил?

Кажется, кто-то из нас двоих еще не проснулся.

– В школе. По коридору вашей школы, – терпеливо разъяснил я.

– А вы откуда знаете?

На какое-то мгновение мое сознание посетила мысль, что вчера вечером я подвозил к этому дому совсем другую женщину и совсем от другой женщины получил ключ от школы. Видимо, выражение на моем лице в это мгновение было настолько необыкновенным, что Ольга Андреевна моментально пришла в себя.

– Ах, да! – сказала она и ненадолго прикрыла глаза. – Я совсем забыла. Вы же там ночевали… Кстати, как вам спалось?

– Ужасно, – признался я. – Не школа, а проходной двор какой-то!

– Вы говорите, кто-то ходил по коридору? – произнесла Ольга Андреевна. Мне показалось, что в ее глазах искрой мелькнул испуг. Она на некоторое время задумалась, словно стала мысленно перебирать фамилии школьников, чтобы определить, кто из них мог болтаться по школе ночью.

Я откровенно рассматривал ее лицо. Губы, обработанные ярко-красной, под цвет плаща, помадой, полыхали огнем. Тонкие брови были светлее кожи и оттеняли легкий загар. Учительница была на полголовы ниже меня, но каким-то образом умудрялась смотреть на меня как бы сверху вниз, с вежливым высокомерием.

– Этого не может быть, – уверенно сказала она. – Ночью в школе никто не мог находиться.

– Но я собственными глазами видел…

– Вам показалось, – заверила Ольга Андреевна и как-то странно, с затаенной хитростью, взглянула на меня, словно хотела сказать: не пытайтесь взять меня на пушку, я хорошо знаю, что вы лжете!

Мне осталось лишь пожать плечами. Собственно, я пришел сюда не столько для того, чтобы сказать о шатающихся по коридору полуночниках.

– Я хотел бы обсудить с вами некоторые детали письма, которое написала Вера Шаповалова, – сказал я, нагнав на лоб деловые морщины.

– Извините, но у меня сейчас нет времени, – резко оборвала мою деловитость Ольга Андреевна и сделала маленький шаг ко мне, едва ли не прижавшись к моей груди. Я правильно понял этот жест: она пыталась вытолкнуть меня из калитки.

– Кажется, я обратился к вам не с личной просьбой, – начал злиться я. – Я выполняю свой профессиональный долг.

Ольга Андреевна сжала губки и в упор посмотрела на меня.

– Что вы от меня хотите?

– Если не ошибаюсь, вы завуч. То

есть должностное лицо?

– Да. Что дальше?

– Вы обязаны помочь мне разобраться в этой истории с письмом.

Губы учительницы дрогнули. Она усмехнулась.

– Раз обязана, то непременно помогу. Как и вашему коллеге. Я дам вам развернутое интервью, организую встречу с учениками и даже сфотографируюсь для вашей паршивой газетенки. Но это будет несколько позже. Сейчас я тороплюсь. У меня дела. Скажите, в выходной я имею право на личную жизнь?

– В таком случае я вынужден обратиться к директору школы.

– Отличная мысль! – обрадовалась Ольга Андреевна. – Хотите, я провожу вас к ней? Мне как раз по пути.

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Мы пошли в обратную сторону – мимо школы и площади с памятником. Я с недоумением озирался по сторонам. Если не ошибаюсь, таксист отвез вчера директрису совсем в другое место. Впрочем, высказывать свои сомнения я не стал, чтобы опять не нарваться на сарказм Ольги Андреевны. Казалось, Кажма вымерла. Ни один человек не повстречался нам. В глухой тишине лишь цокали каблучки учительницы.

– Покажите-ка мне заодно дом, где живет Ярослав Николаевич, – попросил я.

Ольга Андреевна остановилась и взглянула на меня со сдержанным негодованием.

– А физрук зачем вам? Зачем вы собираетесь трепать нервы честному и порядочному учителю? Я же вам русским языком сказала: у Белоносова даже в мыслях никогда не было приставать с грязными намеками к девочкам!

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому что с этим человеком я работаю в одном коллективе уже много лет. Это у вас на Побережье водятся маньяки и придурки. У нас в Кажме все люди друг у друга на виду. Это большая деревня, понимаете?

– Белоносов женат?

Ольга Андреевна скривилась, словно взяла в рот кислую конфету.

– Господи, какие же вы, журналисты, примитивные люди! – выпалила она. – Если человек не женат, то это вовсе не значит, что он начнет волочиться за малолетками!

– Спасибо, ваша точка зрения мне ясна, – ответил я. – И все-таки я намерен поговорить с Белоносовым. Если вы не дадите мне его адрес, я возьму его у директора.

Это заявление вывело Ольгу Андреевну из себя.

– Послушайте! Я уже поняла, что вы без мыла влезете в любую дырку. Но, тем не менее, с Белоносовым вы все равно не сможете встретиться. Потому что его сейчас нет в Кажме. И вернется он только к обеду.

Я не верил ей даже на один процент. Мне казалось, учительница из кожи вон лезет, чтобы выгородить физрука. Она чересчур настойчиво вставала между ним и мной. Пусть даже они сто лет проработали вместе! Пусть она уверена в его честности, как в самой себе! Казалось бы, чего тогда волноваться? Да пусть этот дотошный корреспондент поговорит с Белоносовым, задаст ему свои дурацкие вопросы! Ан нет, закрывает его, как собственное дитя.

– А куда он уехал, вы случайно не знаете?

– Случайно знаю! На ваше Побережье.