Кластер Верда: Первое правило крови
Шрифт:
– Памятник, что ли?
– Да нет, просто камень. По этой дороге вы доберетесь до поселка Борей-3. Прежде это было гуманитарное отделение Наукограда. Там живут потомки историков, культурологов, литературоведов, философов. Все это очень милые люди. Уверен, с ними у вас не возникнет никаких проблем. Основное их занятие – рыбоводство. Поэтому в окрестностях поселка множество искусственных прудов и озер. А вот дальше, – Александр прочертил на карте линию, ведущую от поселка гуманитариев прямо вверх, в направлении вершины треугольника, – на вашем пути окажется поселок скарабеев.
– Это, вроде бы, жуки такие, – вспомнил Валтор.
– Верно, – кивнул Александр. – Но в поселке живут не жуки.
– Почему? – спросил Валтор.
– В каком смысле «почему»? – не понял Александр.
– Почему вы не захотели стать лучше?
– Приобрести те или иные новые способности вовсе не означает стать лучше.
– Разве? Я бы, например, не отказался улучшить свою память. Да и физическую выносливость заодно. Что в этом плохого?
– Любые способности чего-то стоят, если человек прикладывает определенные усилия для того, чтобы заполучить их. Когда же их дают просто так, как подарок, то это ведет лишь к тому, что все таланты обесцениваются.
– Разве?
– Ну, разумеется! Представьте себе, что все люди от рождения умели бы рисовать, как Пикассо… Вы знаете, кто такой Пикассо?
– Иона знает, – кивнул на своего спутника Валтор.
– Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хосе Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад Мартир Патрисио Руис и Пикассо, – тут же выдал Иона, – выдающийся испанский художник, скульптор, керамист, график и дизайнер двадцатого века, основоположник кубизма, оказал исключительное влияние на развитие изобразительного искусства.
– Ну, что я говорил? – усмехнулся Валтор. – На пару с Ионой мы знаем практически все.
– Ну, так представьте себе, что все люди обладали бы врожденной способностью рисовать так же, как Пикассо. Чего бы стоила живопись, если бы любой ребенок мог взять карандаш и нарисовать на листе бумаги совершенную картинку?
– Наверное, ничего бы не стоила, – подумав, сказал Валтор.
– Вот именно, – кивнул Александр. – Мы не считаем выдающимся человеком того, кто всего лишь умеет говорить. Этой способностью легко овладевает каждый. Но мы восхищаемся тем, кто умеет говорить красиво, кому удается складывать удивительные словесные конструкции или находить необыкновенные метафоры; мы удивляемся способности того, кто владеет несколькими языками. В принципе, этому ведь тоже может научиться каждый. Однако для этого приходится прилагать куда больше усилий. И каждая новая ступень самосовершенствования требует от нас все больше усилий. Но именно это и заставляет нас двигаться дальше. Общество, в котором каждый легко, не прилагая никаких усилий, может получить любые способности, обречено на застой и стагнацию. Потому что у людей нет стимула для реального
– Я ничего не понял, – покачал головой Валтор. – Но, мне кажется, я мог бы привести миллион доводов в пользу того, что на самом деле все совсем не так, как вы себе это представляете. Однако сейчас не время для споров. Давайте двигаться дальше.
Сказав это, Валтор ни капли не слукавил. Он на самом деле, был абсолютно не согласен с тем, что провозглашал Александр. По его мнению, подобное мог утверждать только тот, кому самому не приходилось корячиться ради того, чтобы не опуститься на самое дно. И вовсе не потому, что он был лентяй или бездарь. Просто жизнь не дала ему подходящий шанс. Иначе бы он непременно им воспользовался. И все бы стало для него совсем иначе. И, может быть, тогда бы он тоже стал говорить красивые слова о том, что всего в этой жизни следует добиваться самому, иначе мышцы одрябнут, взор и слух притупятся, а мысль так и вовсе станет запинаться сама за себя. Он бы мог много чего сказать. Вот только не обладал он способностью красиво и убедительно говорить. Зато прекрасно понимал, в каких ситуациях лучше промолчать.
– Со скарабеями вам лучше не встречаться.
– Почему?
– Они отличаются крайней подозрительностью. Да и вообще не любят чужаков. Кстати, это тоже одно из последствий того, что они с собой сделали. Получив что-то задаром, человек начинает всех вокруг подозревать в том, что они хотят покуситься на его неожиданное приобретение. В целом, конечно, они совсем не плохие люди и уж точно не злодеи. Но станут долго выяснять, кто вы, откуда и зачем к ним явились. Все это может затянуться не на один день.
– Понятно, – кивнул Валтор.
Лукорины тем временем заняли места напротив двух расположенных рядом экранов и занялись составлением программы для создания нужного им узла неопределенности. Они проделывали это уже не в первый раз, а потому роли были расписаны заранее. Основную работу выполняла Татьяна. Лупус занимался проверкой полученных ею данных и время от времени включал переговорник, чтобы дать необходимые указания работающим на пирамидах техникам.
– Поселок скарабеев Борей-4 удобно объехать с запада. Местность позволяет это сделать.
– Можно полюбопытствовать, почему вы называете их скарабеями? – спросил Иона.
– Так они сами себя называют. В Древнем Египте скарабей был символом и олицетворением бога Хепре, чье имя переводится как «возникший из себя самого». Слово «хепре» близко по смыслу к слову «хепер», что значит «превращаться, перерождаться». Таким образом, Хепре, а с ним и скарабей воплощали в себе чудесную способность постоянно изменяться и принимать различные формы.
– Я почти уверена, что эту идею подкинул скарабеям кто-то из гуманитариев, – на секунду оторвавшись от своей работы, заметила Татьяна.
– Зачем вообще как-то себя называть? – непонимающе выпятил нижнюю губу Валтор.
– А почему ты называешь себя рамоном? – спросил Игорь.
– Рамон – это моя специальность.
– Не-а, – не отрывая взгляда от экрана, уверенно мотнул головой Лупус. – Твоя специальность – снабженец. А рамоном ты называешь себя для того, чтобы подчеркнуть свое отличие от остальных.
– Кстати, что это значит – рамон? – спросила Татьяна.
– Ну, как мне говорил дед, а он тоже был рамоном, так их прозвали реднеки и прочие жители пампы. Все они мечтали бы получить право жить в Кластере. Кластер был и остается для них олицетворением рая. А те, кто приезжал к ним из Кластера, были людьми из рая. Рай-мэны – так их называли вначале, смешивая при этом два языка. Со временем «раймэн» преобразовалось в «рамон». Так что теперь это слово ничего не обозначает, кроме нас, рамонов.