Клеопатра
Шрифт:
Подали вино, хиосское, самосское, кипрское. Рабы приносили рыб, различно приготовленных, раков, сваренных в горячей солёной воде, сыры, сладкие плоды... Трапезовали на греческий манер, полулежа, непринуждённо расположившись на ложах с мягкой обивкой и кожаными подушками... Подали перепёлок в сладкой подливе, посыпанных мелко зеленью. Это было любимое кушанье Маргариты, но сейчас она ела осторожно, боялась закапать подливой красивое платье, которое так ей шло... Начали чтение стихов. Прочли, как обычно, Петрос Лукас и Филодем... Вероника посмотрела на Маргариту, сделала приглашающее движение головой. Маргарита почувствовала, как напрягается всё её тело, руки, ноги, всё её существо... А Вероника уже говорила о стихах сестры, и протягивала красивую руку,
— Ласточка, Нила дитя, что вьёшься так низко над полем?
Туча ли, нам не видна, тебя испугала, и криком
Предупредить ты спешишь крестьянина, что над корзиной
Жатвой забытых колосьев склонился и их поправляет –
Так, чтобы каждый из них свою ношу сполна донёс до амбаров –
Так ведь и ты день-деньской о птенцов пропитанье радеешь...
Или, быть может, внизу свою ты видишь подругу –
Что упала без сил, высотой сражённая синей,
Где, как в ткани челнок, она пролагала узоры?
Вместе вы возросли, и вместе сновали над полем,
Радость впивая весны, а затем и трудясь для потомства...
Видеть больно тебе, как она, беспомощно крылья
По стерне распластав, всё силится сделать движенье –
Но ни ей налететь, ни тебе нельзя к ней спуститься:
Ибо лишь с высоты начинает быстрый полёт свой
Ласточка: из гнезда ли, с обрыва ли — и на равнину
Если она упадёт иль опустится — верная смерть ей.
Или иная причина есть крикам твоим и тревоге?
Мне ли ты весть принесла, посланницей вышних явившись?
Я же, не в силах понять, как дитя тревожусь, что слышит
Мать взволнована чем-то — но слов её не разумеет.
Так получаем мы знаки богов — но что нам, невеждам,
Весть, когда мы язык посланцев понять не умеем?.. [30]
Все слушали с явным удовольствием. Филодем сначала улыбнулся снисходительно, узнавая в строках звучащих влияние идиллий Феокрита, затем слушал всё более и более внимательно, покорённый трогательностью и непосредственностью...
30
...не умеем... — Стихотворение Антонины Калининой.
Вероника внимала чтению, звонкому голоску порывисто и тревожно, защипало закраины век, сморгнула слёзы...
Маргарита замолчала. Хотелось вздохнуть сильно, но какая-то почти мучительная, накатывающая сдержанность не давала. Опущенные руки чувствовались тяжёлыми... Но раздались шумные похвалы, все хвалили стихотворение наперебой... Стало
Танцовщицы в прозрачных платьях вступили в залу, оправляя пояса. Лиры и флейты зазвучали... Девушки запрыгали на фригийский лад, ударяя в тимпаны и кимвалы... Затем явились юноши-танцоры и проплясали весёлый ионийский танец, размахивая плащами...
Затем раздались густые звуки авлоса, уже солирующего, так напоминавшие кларнеты позднейшие... Деметрий сошёл со своего ложа и танцующим шагом, но торжественно приблизился к Веронике. Наклонил голову церемонно и подал руку царице. Вероника улыбнулась весело и пошла плясать с ним. Флейтист весь покачивался и головой покачивал ритмично. Вероника и Деметрий танцевали лицом к сидящим. Вытянутая несколько вычурно рука Деметрия едва касалась руки Вероники, кончики их пальцев едва соприкасались. Лёгкие ноги то делали быстрые шаги назад, то мелкими прыжками подбегали вперёд к сидящим. Извивы-наклоны молодых тел в лёгких одеждах виделись удивительно естественными. Деметрий и Вероника наслаждались в пляске своей умелостью. Пирующие, и Маргарита в их числе, вдруг сами себе ужаснулись, чувствуя в этом весёлом танце молодой пары нечто чрезвычайно трагическое... Вероника оторвалась от Деметрия, приблизилась в танце к одной из танцовщиц и взяла из её руки бубен... Подняла руки и застучала, забила дробно в бубен, завертела бубен пальцами обеих рук... Зазвенели колокольчики лёгкие, которыми бубен был увешан... Было странно, красиво...
Затем Вероника и Деметрий возвратились на свои пиршественные ложа. Улыбались, но глаза темнели странным чувством ужаса... Выпили вина... Пляски танцовщиц продолжились...
Пирующие много веселились, но вино было разбавлено водой, никто не напился допьяна. Вечер закончился для Маргариты приятно. Кама, серьёзная, подошла к ней и попросила переписать стихотворение. Затем Вероника тихо приблизилась и отозвала в сторону любимую младшую сестру. Теперь Маргарита ясно разглядела в глазах, в лице Вероники подавляемую с трудом тревожность.
— Отчего ты так написала, Мар?
— Не знаю... — Маргарита невольно заражалась тревожностью сестры...
И действительно не знала...
Потом казалось Маргарите, что это была последняя ночь, когда спала спокойно и крепко...
Наутро глашатаи объявляли по всему городу решение царицы. Она делала достоянием гласности свой брак с Деметрием и вследствие этого брака с лицом незнатным отказывалась от своих прав на трон Египта! Власть над Египтом Вероника передавала сестре Клеопатре, «поскольку та рождена в законном брачном союзе родных брата и сестры, наиболее приличествующем издревле правителям Египта!..» Далее говорилось, что до семнадцатилетия Клеопатры должны состоять при ней следующие советники: Потин, Теодот, Селевк, Архелай... Акилы в числе советников не было. И говорилось также, что, достигнув семнадцати лет, Клеопатра получит право избирать советников по своему усмотрению!.. Сама же Вероника намеревалась остаться со своим супругом в Александрии и жить как частное лицо, не вступая в дела правления. Она также заверяла, что потомство её и Деметрия навсегда устраняется от египетского престола!..
В этом объявленном решении заключалось, конечно, много великодушия, которое совсем не было оценено жителями Александрии. Они уже не доверяли своим правителям и подозревали в этом решении Вероники интригу и злой умысел... Некоторое время господствовало на улицах молчание, исполненное некоторой растерянности. Даже Потин и Теодот, а им сейчас было выгодно польстить бывшей царице, не назвали её решение мудрым. Архелай прямо говорил Веронике, что она обнародовала самоубийственное решение!.. Деметрий не отходил от своей жены. Татида и её родичи не показывались, не мутили народ, как возможно было ожидать...