Клептоман
Шрифт:
— Присмотреть? Это как нянька, что ли?
— В некотором роде. Прошу тебя следить за ними незаметно, чтобы не мешать. Они натуры творческие, чувствительные. Если я в прямую приставлю тебя к ним, взбунтуются. А так ты незаметно присмотришь, как скрытая «наружка».
— Как долго? — деловито поинтересовался Лемешев.
— Пару месяцев, я полагаю.
— Кто будет выполнять мои обязанности по охране вас и членов семьи?
— Сергей Алдонин. В моем бизнесе все спокойно. Сергея хватит. А так, я помогу Семену и Светлане. А я им очень хочу помочь. Так же, как и отец, и Алевтина.
— Что ж! — после
— Отлично! Семена я планирую завтра забрать из больницы. Тогда и приступай.
— Договорились! — по-военному коротко завершил беседу молодой человек. Его наниматель вновь отправился в дом.
Вскоре из больницы выписали Пельмешку-Снежану Корикову. Логинов ходил с гипсовой повязкой на правой руке. Петр Степанович Куравлев с радостью встретил Пельмешку после операции. Вскоре они, как в былые времена, сидели вечерами втроем и играли в карты. Дед, Лиса, да Пельмешка. Последняя остановилась в одной из комнат особняка Куравлевых. В связи с травмой Логинов стал реже выбираться в город. А вот Снежана Корикова в компании с Лисой почти каждый день посещали столицу. За девушками и Семеном, если тот все же присоединялся к ним в поездках, присматривал телохранитель Федора Куравлева — Алексей Лемешев. Однако, молодые люди после происшествия в лесном массиве воздерживались от походов в малолюдные места и больше времени проводили в концертных залах, театрах, кино. Частенько к ним присоединялся Куравлев-старший.
Семен Логинов, несмотря на обездвиженную верхнюю конечность, умудрялся продолжать рисовать. Торчащими из гипса пальцами он держал палитру с красками, а другой рукой продолжал творить. Удар цепью грабителей пришелся на правую, основную и рабочую руку, поэтому, в определенном смысле, молодой художник учился рисовать заново. Качество его пейзажей и портретов заметно ухудшилось. Окружающие с сочувствием отнеслись к печальному факту и продолжали нахваливать работы Семена.
Сам молодой человек отлично понимал, что зрители, таким образом, проявляют дипломатичность. Но значительное падение уровня творений не сломило волю все еще безмолвного художника. Наоборот, он с упорством и твердостью садился за мольберт и с самого утра и, иногда до заката солнца, рисовал и рисовал левой рукой. В конце концов, его настойчивость в достижении цели была вознаграждена: качество портретов и пейзажей вновь начало прогрессировать, расцветать красками и душевностью. Семейство Куравлевых, гости дома, даже телохранители Алексей и Сергей с радостью следили за успехами молодого человека.
ГЛАВА 28.
А тем временем и в северной столице появились неожиданные поклонники таланта Семена Логинова, как художника.
— Здравствуйте! Здравствуйте! Рад снова быть у вас в гостях! — громко приветствовал Артема, Федора, Алевтину и Петра Федоровича Куравлевых коллега семьи по туристическому бизнесу в Санкт-Петербурге — Калинин Станислав. Владелец фирмы «Вояж Тур Петербург» ввалился в гостиную коттеджа Куравлевых с вопросом-пожеланием:
— Как ваши дела? Рассказывайте! У меня есть куча новостей, которыми я хотел бы поделиться!
Домочадцы тепло встретили давнего друга. Всей компанией прошли на природу и расселись в беседке на улице.
— Как я рад вас всех видеть!- искренне воскликнул гость Москвы. — Есть у меня и еще одна причина моего визита.
Он стал озираться по сторонам.
— А где же наш талантливый художник? Написанный им мой портрет с применением золота произвел настоящий фурор среди многих моих друзей в Петербурге! Я повесил портрет в своем доме и, должен сказать, что и я, и мои друзья подметили тот факт, что это произведение юного художника украсило мое жилище несказанно! Итак, где же наше дарование?
— Молодые люди в городе. На выставке французского фотохудожника, — ответила Алевтина.
— Вот это очень правильно! — одобрил Калинин, — Он продолжает рисовать, я надеюсь?
Федор Куравлев отвел глаза в сторону, а Алевтина грустно вздохнула.
— Что? В чем дело? Что-то произошло с молодым талантом? — обеспокоился гость из Питера.
— Стас! — обратился к другу Федор, — Пойдем-ка в бар. Пропустим по коктейлю.
Неприятность случилась с Логиновым и Светланой. Их ограбили.
— Что?! — повысил голос Калинин. — И что это… Как это произошло?!
Алевтина с неудовольствием посмотрела на питерца. Тот выдохнул:
— Извини, Аля! Уж больно я переживаю за этого одаренного паренька!
— В бар, Стас! — еще раз повторил Куравлев.
— Пошли! — решительно согласился Станислав.
Спустя пятнадцать минут питерец с задумчивым видом крутил хрустальный бокал с напитком в ладонях.
— Значит, парень теперь рисует левой рукой! На основной, правой, перелома, слава Небесам, нет?
— Все так. Гипс снимут через недельку. Но, сам понимаешь, что для большого художника чрезвычайно важна чувствительность и подвижность пальцев и суставов руки! Когда удастся достичь достаточной гибкости после снятия гипса — неизвестно, — выдохнул Федор.
— Это я понимаю. А этих уродов-грабителей, хотя бы поймали?
— Нет!
— Тьфу ты! Знал бы, человека своей охраны прислал бы из Питера, чтобы такой талант охранять!
— Я уже приставил к нему и Светлане Алексея Лемешева.
— Жаль, что хорошая идея иногда приходит поздновато! — философски заметил Калинин, — А ведь у меня для него полно состоятельных заказчиков!
Куравлев покачал головой.
— А как Светлана Стриж после грабежа? — Калинин почесал левую бровь.
— Она молодец! Твердый характер.
— Они с Семеном на фотовыставке?
— И еще с одной очаровательной девушкой — Снежаной Кориковой, лучшей подругой нашей молодой целительницы. Увидишь Корикову — непременно влюбишься! Такой очаровательный пухлячок эта девица! Добрейший человечек!
— Да! Ты меня знаешь! Люблю пухленьких! — сознался бизнесмен из северной столицы.
— Знаю, Стас, знаю! Потому и говорю!
— Что ж! Подождем наших любителей фотографии. А пока, Федя, сыграем партию в шахматы, а? Я разучил дома один разгромный гамбит. Предупреждаю: ты будешь повержен!