Клетка

Рейвен Елена

Глава 8

“Разочарование. Вот, что чувствуешь, когда понимаешь — ты один из череды многих. Я никогда не был амбициозным. Служа Родине — некогда думать о себе. Существуют только задачи от высшего руководства. Но сейчас я ощущаю неприятную горечь на языке, словно меня обманули в ожиданиях. Да, Василиса права, я идеализировал её, ожидая преференций в свою сторону. Но с чего я решил, что особенный?”

Очередная сигарета летит в сугроб, вспыхивая ненадолго ярким огоньком. Какая уже по счету? Пятая или десятая? Я не считаю, просто прикуриваю

снова, глядя, как между туч просвечивает холодная луна. Её свет, в отличие от солнца, не согревает. Хотя мертвую душу не согреет и самое палящее светило. Криво улыбаюсь и только собираюсь сделать затяжку, как замечаю, что к приехавшему такси направляется рыжая. Вот так удача. Только я делаю шаг в её сторону, как Василису хватают за голову и талию и оттаскивают за угол.

— Мамба, я уже выхожу, заводи мотор, — тормозит меня за шаг до поворота телефонный звонок от Косаря.

— Да, — быстро отвечаю, даже не вслушиваясь в его разговор. Каждая секунда сейчас на вес золота. Во мне снова просыпается охотник, и я снова иду за жертвой, и эта жертва — не рыжая соблазнительница Василиса.

— Мамба, ты сегодня идешь на задание, — в дверь комнаты заглядывает старший. — Только давай в этот раз не так, как в Боготе. Каждый раз прикрывать твой зад я не собираюсь.

— Будет сделано, шеф, — затягиваю сильнее шнуровку, пока щиколоткой не ощущаю холодную сталь клинка. Я никуда и никогда не выхожу без ножа, как и без пистолета. “Беретта” занимает своё законное место в кобуре, а после я подхожу к кейсу, в котором лежит моя любимая “Орсис”. С самого первого дня, как я взял эту винтовку в руки, понял, что не расстанусь с ней никогда.

И сегодня мне без неё не обойтись. Как всегда, на протяжении уже последних двух лет, как я ушел на контракт, меня охватывает легкий мандраж перед выходом “в поле”. И сегодня не исключение. Цель наверняка догадывается, что за ним идут. Сто процентов окружил свой дом охраной, численностью напоминающей маленькую армию. Но мне и не нужно подходить близко. С расстояния около километра я бью без промаха.

Расположившись среди зеленой травы на холме напротив дома боевика, я настраиваю винтовку и сначала просто смотрю. Охрана ходит по периметру, но попадаются пробелы, когда почти все оказываются с другой стороны дома, а этот зажравшийся боров, па*ла, продающий бандитам оружие, из которого убивают наших парней, сейчас вольготно расположился в бассейне с парой сисястых шлюх. У меня мало времени, пока поднимут тревогу, но и этого хватает, чтобы прицелиться и выстрелить, попадая уроду точно в сердце. Я не слышу бабских криков, но через оптику прекрасно вижу, как они орут. Поднимаюсь, и пока охрана не сбежалась к боссу, складываю “F17” в кейс и покидаю это место. Вертушка ждет меня на окраине поселения, чтобы доставить в Дамаск. Дело сделано, и после такой удачной охоты внутри остается пустота.

— У меня нет отца, — слышу голос Васи, когда оказываюсь рядом. На автомате тянусь рукой под куртку и понимаю, что “Беретта” осталась в машине. Ну что же, рукопашная меня никогда не страшила. Два шага, как оказываюсь над паскудой, который ударяет девушку так, что она не шевелится. Вид совершенно беспомощной Василисы будит во

мне дикаря, поднимая злость из самой глубины души. Я с остервенением набрасываюсь на му*ака, так что через несколько ударов он уже сползает по стене и опускается бесформенным мешком прямо в сугроб с характерными следами выгула домашних животных. Но прохлаждаться долго на свежем воздухе я этому уроду не даю. Связав его руки стяжкой, засовываю тело в багажник. О нем я позабочусь позднее, сейчас важнее девушка, что приходит в себя на земле. Помогаю Васе подняться, чувствуя, что от вида её разбитого лица мне хочется, чтобы это чмо очнулось, и снова вбить ему зубы в глотку.

Полиция, показания, скрытая улыбка сержанта, который по совместительству оказывается моим товарищем по оружию ещё на срочке, — и вот мы уже снова на улице.

Пикировки, словно и не было ничего в клубе сегодня ночью. Но я не могу стереть из памяти её, танцующую и раздевающуюся для меня, а после ушедшую с другим. Поэтому когда Василиса подается вперед, я торможу её за плечи и, глядя в глаза, твердо произношу:

— Это тебе не нужно, — вижу, как её глаза темнеют, когда до девушки доходит смысл сказанных мной слов.

— Ты же хотел, — она растеряна, а мне больно. Так, словно я опять словил тот снаряд. Я не хочу обижать её, но и использовать, как все здесь, тоже больше не хочу. Эта ночь изменила восприятие.

— С чего ты взяла? — отодвигаюсь окончательно, а после и закрываю дверь, не дав девушке тут же ответить. Сажусь за руль и завожу машину, выезжая с парковки. Боковым зрением вижу, что Вася развернулась на сиденье и не сводит с меня глаз.

— Это всё из-за того, что случилось ночью? — её вопрос — точное попадание в цель, так что я дергаю чуть руль, но при этом надеваю маску ублюдка, которую приходилось мне примерять не один раз.

— Просто я не хочу тебя целовать и всё. Мало ли, где ещё побывали твои губы сегодня.

— Я и забыла, что твои тоже были много где.

Дальше по пути, кроме названия адреса, мы не разговариваем, однако и отпустить её одну домой я не могу. Что бы я ни говорил: ей, себе, это не отменяет того факта, что я чувствую ответственность за Василису. Поэтому, когда останавливаюсь перед подъездом, глушу мотор.

— Я не приглашаю тебя, — она выходит из салона, но, не успев сделать и шага, хватается за голову и повисает прямо на дверце.

— А я не нуждаюсь в приглашениях. Татьяна оставила тебя на моё попечение. Поэтому, хочешь ты или нет, я поднимаюсь.

— Тебе никто не говорил, что ты неимоверно наглый и противный человек?

— Говорили, и я соглашаюсь с такой оценкой. Поэтому ты можешь оскорблять, ругать, но избавиться от меня у тебя не выйдет.

— Ты что, заделался моим телохранителем? И как надолго? Пока очередная тупая блондинка не ухватит тебя за член? — на её выпад лишь улыбаюсь холодно, не сводя глаз с лица девушки, и медленно проговариваю:

— Насколько мне помнится, ты тоже держала его в руках, — моя реплика останавливает поток наездов, и вместо этого Вася краснеет. — То-то же.

Оказавшись в квартире, признаюсь сам себе, что я не такого ожидал. Здесь ничто не напоминает о её ночной жизни. Цветок в кадке в углу прихожей, потом светлая кухня с огромным окном и комната с кроватью.

— Несмотря на то, что ты навязался, я не собираюсь за тобой ухаживать, Мамба.

— Не называй меня так.

— А как к тебе обращаться?