Клетка
Шрифт:
Что же касается нас с Василисой, то, как и в любой не слишком адекватной паре, у нас случаются свои загоны. Как, например, сегодня, когда она собирается в клуб. И пусть это не “Лофт”, но танцевать голой на шесте — это для меня как серпом по яйцам. Тем более, когда уже всё на самом деле по-настоящему. Никто никому ничего уже не должен. У меня покончено с работой под прикрытием, у Васьки нет долгов, да и работы в Лофте, потому как после погрома, который устроили люди Исаковского и Ерошина, там надо делать капитальный
— Неужели нельзя пойти официанткой? Барменом? Да хоть кем!
— Саша, прекрати, мы уже сто раз это обсуждали. Это просто работа, за танец я получаю деньги, но в этом месте никто не заставляет спать с клиентами.
— Всё равно ты будешь раздеваться перед ними, — ворчу, хоть и понимаю, что уперся, как баран, не имея на то веских оснований.
— А ты каждый день ходишь со своими военными девчонками в душевую после тренировок и ничего?
— Да это всего раз было! И то потому, что у нас сломался душ.
— Ну да, конечно, — хмыкает рыжая бестия, и я поджимаю губы. Рассказал по своей дурости о единственном случае, так теперь каждый спор мы возвращаемся к этому инциденту.
— Василиса, ты же понимаешь, что это не одно и то же?
— Почему? — она подходит ближе и обнимает меня за плечи, заглядывая в глаза. — Ты же раздетый был, и они были раздетые. А в моем случае раздеваюсь лишь я, да ещё и получаю за это деньги.
— Васька, ты меня с ума сведешь! — обхватываю её за талию, теснее прижимая к себе. — Не могу представлять, что они все дрочат на тебя.
— А ты не думай об этом. Думай о том, что танцую я только для тебя, как думаю я сама, каждый раз выходя на сцену.
— Может, мне заказать приват? — делаю вид, что раздумываю.
— Можешь, конечно, в “Визави” неплохие кабинки и диваны там мягкие… — во все глаза смотрю на девушку, ошарашенный новостью.
— А ты откуда знаешь? Бывала там?
— Конечно, — с серьёзным видом кивает она, а я же чувствую, что сейчас пар повалит из ушей. — Каждое собрание мы собираемся в приватных кабинках. А ты про что подумал? — уже в открытую смеется она.
— Что хочу придушить тебя, как Дездемону.
— Обожаю, когда ты ревнуешь, — она подается вперед, накрывая мои губы своими, отпускаю вожжи мгновенно, подхватив девушку и прижимая её к стене, перехватывая инициативу и углубляя поцелуй. — Саша, — шепчет рыжая, откидывая голову назад и открывая мне свою длинную тонкую шею, — я опоздаю на работу.
— Ну и пусть, — приподнимаю её выше, прижимаясь губами к груди, покусывая нежную кожу. — Не отпущу тебя, пока не получу своё и не оставлю метку.
— Любимый, но правда опоздаю.
— Тогда меньше разговоров, — разворачиваюсь и кидаю Ваську на кровать, стаскивая с неё стринги и лифчик. — Моя женщина пойдет с моим запахом на теле, — опускаюсь между её раздвинутых ног и обхватываю губами клитор, так что девушка
— Именно так и никак иначе, мой маленький рыжий лисенок. Ты попалась, и больше я тебя никуда не отпущу, — начинаю двигаться сначала медленно, но чувствуя, что девушка близка к разрядке, ускоряю движения, вдалбливаясь по самые яйца. Девушка подо мной хрипло стонет, выгибаясь всем телом навстречу, пока не напрягается, чтобы испустить хриплый стон и забиться в конвульсиях.
Сжимаю в руках, следуя за ней, чувствуя, как наполняю её изнутри, и безумно радуясь тому, что могу это делать всегда.
“Моя. Моя. Моя.” — бьется слово в голове синхронно с конвульсиями. Знаю, что нельзя оставлять на теле меток, но не могу отказать себе в маленькой шалости прикусить её за шею, хотя хотел бы покрыть засосами всё тело девушки.
— Ну всё, — усмехается Василиса. — Теперь я точно опоздала.
— Ну и пусть, — снова целую любимую. — Давай совсем останешься дома?
— Так ты это и задумывал, соблазняя меня?
— Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, — притягиваю Василису в объятия. — И говоря всегда, я именно это и имею в виду.
— А можно поточнее, — рыжая лиса ещё и улыбается.
Выпускаю её из рук, вставая с кровати, и вижу, что теперь Лисенок не улыбается, а хмурится. Наступает мой черед для поддразниваний. Прошагав до своих шмоток, небрежно брошенных на стуле, запускаю руку в карман и нащупываю небольшое кольцо. Также с непроницаемым лицом возвращаюсь к любимой.
— Саша? Что происходит? — нервничает чертовка, но слишком долго томить её в неизвестности не могу.
— Закрой глаза, — прошу, проведя по её щеке пальцами. — Пожалуйста, — добавляю, когда Васька хмурится. И хоть и с колебанием, но Василиса закрывает глаза. А я же беру её правую руку и надеваю на безымянный палец кольцо с бриллиантом. Любимая не дожидается разрешения открыть глаза, а просто распахивает веки, с таким невероятным удивлением глядя на кольцо, потом на меня и снова на кольцо.
— Саша, это…
— Выходи за меня, родная, — целую её руку с кольцом. — Вася? — поднимаю на неё взгляд, не услышав ни звука в ответ, и осознаю, что любимая плачет. — Лисёнок? Что…
— Да! — она кидается мне на шею, покрывая поцелуями лицо. — Да! Я хочу быть с тобой!
— Малыш, — обнимаю её, ещё теснее прижимая к себе, и целую в ответ, сначала едва касаясь, но после с такой страстью, что дыхание заканчивается. — Я люблю тебя.
— Я люблю тебя, — синхронно отзывается девушка мне в ответ, и я понимаю, что мечты исполняются даже у таких, как я.