Клетка

Шагаева Наталья

Допиваю кофе, одновременно консультируя своего ученика в мессенджере, и жду Дениса, который должен забрать меня.

Конечно, я могу уехать на такси, да и пешком здесь недалеко. Когда тебя всю жизнь возят водители, а твой муж заигрался в большой бизнес, прогулки по городу становятся недоступны. Поэтому я до сих пор не могу надышаться свободой и везде, где можно, хожу пешком.

Но сегодня холодно, и мой очень заботливый зверь запретил мне прогулку по морозу.

От переписки со студентом отвлекает звонок. Долго смотрю на экран, потому что это номер моей

матери.

Мы не общались последние полгода. Я вышла из высшего общества и, видимо, вышла из семьи. Мой характер не позволяет позвонить ей первой, а маме этого, видимо, не позволяет отец. Он отрезал меня, как дефектный кусок своей биографии.

Я не зла на родителей. Они так живут. Их мышление не позволяет им заглянуть глубже. Меня считают сумасшедшей, что, в принципе, неудивительно. Я равнодушна так же, как и они. Зеркалить их поведение мне кажется верным решением.

— Да, — отвечаю на звонок.

— У меня только один вопрос, — произносит мама очень обиженным тоном. — Если я умру, ты и на похороны ко мне не придёшь?

Как хорошо, что в нашей жизни ничего не меняется. Стабильность. Усмехаюсь, закатывая глаза.

Мама...

— Ты собралась умирать?

— Как была неблагодарной, так и осталась, — возмущается мама. — Это твой альфонс тебя настроил против родителей?

— Нет, мам, это вы решили не вставать на мою сторону.

— То есть мы виноваты, что ты решила связаться с пацаном и стать нищей? А что, вы рассчитывали, что отец сразу даст твоему альфонсу работу, деньги и место в обществе? Так?

— Мы что-то просили у вас? — спокойно спрашиваю я.

Меня даже не раздражает и не возмущает этот разговор. Я привыкла. Мать всех мерит по своим меркам. Для нее не существует оттенков, красок и глубины. У нее всё либо черное, либо белое.

— Не просили, но шантаж с его стороны это и подразумевает.

— Да? И что же Денис не пошел дальше? Мама, всё, что он хотел, это чтобы вы помогли мне развестись без последствий.

— А это была не просьба с его стороны, а требование, — продолжает возмущаться мать.

— Ну что делать, если на мои просьбы и даже крики о помощи вы никогда не реагировали, записав меня в умалишенные, — усмехаюсь я.

— Смешно тебе, а у меня сердце за тебя болит!

— Мама, за меня сейчас нужно радоваться. Я счастлива, как никогда. Я свободна, занимаюсь любимым делом, и меня безумно любят. Нет, меня не просто любят, меня боготворят. И я безумно люблю. Скажи своему сердцу прислушаться ко мне и радоваться.

Пауза. Мама долго молчит, и я молчу, смотря, как в кафетерий проходит компания очень шумных девушек.

— Ты правда счастлива? У тебя точно всё хорошо? — уже спокойно спрашивает она. — Ты не врёшь? Этот альфонс не обижает тебя?

— Нет, мам, я не вру. У меня действительно всё хорошо. Как папа?

— Ну как... Он еще не остыл.

— Ясно... — выдыхаю я.

— Давай пообедаем завтра в час дня?

— В час я не могу – у меня пары, а потом репетиторство. Могу предложить выпить кофе после четырех.

— Ох... — вздыхает мама. — Тебе действительно это всё нравится?

—

Действительно, — смотрю в окно. Денис паркуется на стоянке возле кафетерия и выходит из машины. Машу ему рукой. Улыбается. Он всегда улыбается, когда встречает меня. Принято считать, что мужчины менее эмоциональные. А Денис – исключение, он эмоциональнее меня и никогда не скрывает своих эмоций, какие бы они ни были. — Ладно, мам, мне пора. Я позвоню завтра, когда освобожусь, — сбрасываю звонок, подзываю официанта, чтобы заказать Денису кофе «с собой».

Девушки за столиком рядом громко смеются, заигрывая с официантом, привлекая внимание публики.

Денис проходит в кафе, расстегивая на ходу куртку.

Он открыл свою небольшую контору частного охранного агентства – сопровождение ценных грузов, охрана объектов и прочего. Не без помощи Довлатова, конечно. Мы ему многим обязаны. Но мне он долг отдал. Поэтому мы в расчете.

У меня есть сбережения на личном счету. Мелочи, по сравнению с состоянием Олега, но достаточно для нас. Я много раз предлагала вложить всё, что у меня есть, в дело Дениса. Но нет, мой слишком правильный зверь не берет денег с женщин, а залезает в кредиты. Если мужчина хочет быть мужчиной, не надо ему в этом мешать. И я не мешаю, могу только советовать и направлять.

Я трачу свои сбережения хитро. Например, покупаю в нашу квартиру новую технику и говорю, что так захотела. Или дарю ему дорогие часы, а от подарков отказываться нельзя, иначе я обижусь.

Денис подходит ко мне, наклоняется, целует и всегда, при каждой нашей встрече, шумно вдыхает мой запах. Мне льстит эта его одержимость. Я плавлюсь в ней и, как девчонка, теряю рассудок.

— Привет, — шепчет и садится напротив. — Как прошел день?

— Плодотворно.

— Как там декан ваш поживает? — ревниво выгибает брови.

А всё оттого, что однажды Дмитрий Сергеевич позвонил мне после десяти вечера. Ладно, не однажды, был случай, когда он подвёз меня домой только потому, что я забыла документы и мужчина забрал их. Но для моего ревнивого зверя это не аргументы. Денис очень ревнив. По его мнению, ни один мужик не может спокойно пройти мимо меня. Это невозможно. Я настолько высоко себя не оцениваю. Но принимаю подобные выпады за комплименты.

— Не знаю, мы сегодня не сталкивались. Но если тебя очень интересует его жизнь, то могу скинуть телефон, позвонишь ему, спросишь.

— Шутница, — ухмыляется Денис. — А по заднице?

— Обязательно, но надеюсь, что не здесь, — оглядываюсь. — Не будем шокировать публику. — Или будем? — закусываю губы.

И все, его глаза загораются. Мой зверь – немного маньяк. И мне это нравится. В нашей постели всегда горячо. И не только в постели. Это самые сладкие дни в нашей истории, и я хочу ими насладиться.

Пока делают кофе, вглядываюсь в Дениса. Усталый. Он последнее время много работает. Не жалея себя. Рвётся вперёд. Его мужское эго требует подняться выше. Он с чего-то решил, что мне это важно. А мне неважно. Главное, что он просто есть. Но убедить в этом моего зверя я не могу.