Клетка
Шрифт:
Нелли
Очередное утро. Настолько похожее на тысячи предыдущих, что не хочется подниматься с кровати. Моя жизнь до безобразия однообразна и пуста. Многие женщины могут рассмеяться мне в лицо и сказать, что я зажравшаяся мразь. Я имею всё и даже больше. Выросла с золотой ложкой с пелёнок. Живу не просто в достатке, а в переизбытке, от которого тошнит. Может быть, не спорю. Я в последнее время отказываюсь понимать этот мир и окружающих. Даже в себе не
Кто я?
Примерная жена, достойная дочь?
И для чего открываю каждое утро глаза?
Какой смысл в моей жизни, какое предназначение?
Тратить миллионы супруга?
Строить из себя светскую львицу из высшего общества?
Если бы они только знали, насколько гнилое и отвратительное это общество. Деньги не дают возможности и свободы. Деньги – это клетка, золотая, инкрустированная бриллиантами, и выхода из нее нет. Деньги стирают у людей границы дозволенного и морали. Да я и не ищу этот выход, не вижу смысла.
Ибо выхода нет.
В последнее время ни в чем не вижу смысла. Я определенно больна. Не отрицаю. Мой доктор говорит, что это депрессия, психоз, диссоциативное расстройство. Возможно, так и есть, я не хочу разбираться даже в этом.
Причины?
Конечно, есть причины, но кого это волнует? Главное, чтобы моя обертка выглядела привлекательно и не портила репутацию мужа, семьи, а что там внутри – это уже второстепенно. Этого никто не хочет знать, даже я. Каждый день шлифую эту обертку до совершенства. А что остается, если внутри ничего нет? Только надевать красивые, дорогие фальшивые маски.
Олег не любит красный цвет, считая его вульгарным. С ехидным удовольствием надеваю сегодня красный брючный костюм. Блузки не надеваю, отчего декольте становится глубже, открывая вид на ложбинку между грудей. Собираю волосы вверх, открывая шею, укладываю в пучок цепочку из белого золота с черным кулоном в виде палочки, крашу губы в тон костюма ярко-красным, удовлетворенно улыбаясь себе в зеркало. Черные туфли на каблуке добавляют мне роста и длины моим ногам.
Это определённо бунт. В этом доме все делают то, что хочет Олег. Я прекратила это делать. Нет, глобально вывернуть всё наше грязное белье мне никто не позволит, поэтому я стараюсь портить жизнь и нервы Олега в мелочах. Чтобы ему наш брак не казался медом. Мне приносит удовольствие его перекошенное лицо и то, как он мысленно душит меня раз за разом. Я кайфую от этого.
Выхожу из спальни, спускаюсь вниз. Олег не ночевал сегодня дома. Мне, в принципе, плевать. Нет, я даже рада его отсутствию. И Олега это тоже задевает.
Задевает мое безразличие.
А ведь когда-то в прошлой жизни я истерила по этому поводу и устраивала скандалы. А потом всё отключилось по щелчку пальцев. Олег заметил перемены. Раньше он хотел, чтобы я не устраивала ему сцен, сейчас же его бесит мое равнодушие. Никогда не понимала мужчин.
Мой супруг уже в столовой во главе стола. Свежий, лощеный. Его нельзя назвать уродом. Олег по-мужски привлекателен, несмотря на возраст. Ему больше сорока, но выглядит он немного моложе. Максимум на сорок. Следит за собой, не отрастил пузо, как большинство мужчин в нашем окружении. На свое здоровье,
Вхожу в столовую, стуча каблуками по мраморной плитке. Олег поднимает глаза, внимательно меня осматривая, сжимает челюсть. Не нравится мой вызывающий вид. Замечательно.
Сажусь рядом с Лизой. Дочь Олега – единственная, в ком я не разочаровалась в этой жизни. Она хоть еще и подросток, но с детства живет в этой клетке, и выхода у нее тоже нет. Последнее время Лиза начала это понимать и тоже бунтует по-своему. Жаль, что у нее ничего не выйдет, как, впрочем, и у меня. Сегодня ее шикарные длинные волосы розовые. Еще вчера они были пепельные. На девочке черные гетры до колен, массивные черные зашнурованные ботинки, похожие на армейские, и милое белое платье с расклешенной юбкой. Этот контраст создает вау-эффект.
— И тебе доброе утро, Нелли, — с раздражением произносит Олег, нервно расправляя белоснежную салфетку.
— Мое утро давно не доброе, поэтому предпочитаю не фальшивить. Могу себе позволить не делать этого хотя бы дома? — выгибаю бровь.
— Ты принимаешь таблетки? Что опять с твоим настроением? — спрашивает он, забирая от прислуги омлет.
— Конечно, принимаю, Олег, иначе бы давно удавилась, — натягиваю улыбку. — Классный образ, — говорю Лизе. И тут я искренняя.
— Я знала, что ты заценишь, — улыбается девочка.
У нас с Олегом, слава богу, детей нет. И, надеюсь, не будет. Не потому, что я неспособна зачать и родить. А потому, что я не хочу.
Не хочу приводить в эту семью еще одного человека, которого загонят в рамки и не оставят выбора. Но Олег полагает, что я бесплодна. Это моя заслуга, я его в этом убедила. К сожалению, факт моей бесплодности не дает мне права на развод.
Олег не сильно переживает по этому поводу. У него двое детей от первого брака. Старший сын сейчас учится за границей, Лизе шестнадцать, и ее тоже через пару лет ждет ссылка в Европу за достойным образованием.
Первая супруга Олега погибла в аварии, когда Лизе было всего два года.
— Зачем ты поощряешь ее бунтарские образы? — спрашивает у меня Олег.
— Я всего лишь говорю ей правду, — парирую.
Литвин не отвечает, сжимая губы.
Лиза ковыряется в своей тарелке, практически не притрагивается к еде. Она, как и я, ненавидит все эти ритуальные завтраки. Но у Олега пунктик по поводу утреннего приема пищи, где должна собираться вся семья. Мы даже не стараемся сделать вид, что нам это нравится. Я безразлична, а Лиза еще пытается сопротивляться.
— Нелли Константиновна, вам кашу или гранолу с йогуртом? — спрашивает у меня Алена, наша горничная.
— Гранолу и чай.
От кофе с утра у меня головные боли.
— Какие у тебя планы на сегодня? — интересуется Олег.
— После завтрака я еду к психологу, после обедаю с матерью, дальше массаж и спа. У тебя есть предложение поинтереснее?
— Да есть, будь готова к семи часам, мы ужинаем с Быстровым и его супругой. И будь добра, смени наряд на менее вызывающий, — морщится с пренебрежением.