Клэй из Виргинии
Шрифт:
– Извини, Глазастик, не смог удержаться. Ладно, скажи лучше, как я тебе понравился в роли солидного управляющего жемчужной фермой?
– Ты соответствуешь этой должности как нельзя лучше, Уилл. На мой взгляд, для полноты образа тебе не хватает только белой панамы и ящика с сигарами. – Усмехнувшись, Клэй добавила: – Твои познания в области жемчужного промысла меня просто потрясли.
– Я привык полностью отдаваться делу, которым занимаюсь. Кстати, известно ли тебе, что жемчужины – мощное средство для усиления любовного чувства?
– Да.
– Между прочим, это чистая правда – жемчуг действительно растворяется в кислоте, я лично проверял. Жемчужина растворяется в стакане кьянти за две недели, но мне так и не удалось заставить себя выпить эту гадость.
Такси остановилось на площадке у отеля «Ориент».
– Может быть, я все же сумею уговорить тебя провести со мной вечер?
– В другой раз, Уилл, спасибо.
– А ты, Пэт? Ты хочешь пива?
– Да, хан Уилл, – ответил Пэт. – Я думай, что я не против…
– Тогда, – Уилл поцеловал Клэй в щеку, – до скорой встречи.
– Спасибо тебе. Я узнала сегодня много интересного и прекрасно провела время, а поужинать вместе мы сможем на следующей неделе.
Когда такси отъехало от отеля, увозя Пэта и Уилла, Клэй долго махала им вслед. Ее по-прежнему не покидало чувство, что Уилла и Бью связывает нечто большее, чем простая случайность; однако, кроме догадок, у нее ничего не было.
И все же Клэй сильно сомневалась в том, что Бью Йейтс одумался и наконец встал на путь добродетели.
Глава 24
Шофер-американец остановил черный «датсун» на крохотной парковочной площадке у бангкокского аэропорта Дон-Муанг.
– Джерри, проверь, прибыл ли самолет. Шофер кивнул и двинулся к аэровокзалу. Бью Йейтс потянулся к нагрудному карману своего голубого костюма от Армани и вынул флакончик в виде раковины с серебряной крышечкой. Откупорив его, он опустил специально отращенный ноготь мизинца в белый порошок, поднес к носу и глубоко втянул в себя воздух.
– Хочешь? – спросил он своего спутника.
– Не откажусь. – Винсент Ласко, партнер Бью, вынул из бумажника маленькую ложечку. Способ Бью ему не годился, так как у него отсутствовали мизинцы обеих рук. Винсент никогда не говорил Бью, что было тому причиной, но Йейтс подозревал, что Винсент лишился их за неуплату долгов.
– Как только посылка пройдет контроль, бери такси и вези ее в город. Знаешь, куда доставить?
Винсент кивнул.
– Тогда вперед.
– Рейс задерживается на двадцать минут, – просунув голову в окошко, сообщил вернувшийся Джерри.
– Черт побери, только этого нам не хватало. В этой гребенной стране никогда не бывает порядка.
– Они сказали, что самолет задержался из-за бури в Китайском море…
– Побольше верь всяким вракам. – Лицо Бью побагровело
– Успокойся, а то у тебя разболится голова. Вот возьми-ка лучше… – Винсент протянул Бью упаковку метаквалона. – Принеси ему что-нибудь запить, – велел он Джерри, и тот торопливым шагом отправился к расположенному через дорогу киоску, а Винсент принялся массировать шею Бью своей четырехпалой ладонью. – Тебе нужно научиться не принимать неурядицы так близко к сердцу.
Вскоре Джерри вернулся с пластиковой бутылкой охлажденной содовой.
– Это все, что у них есть, – сказал и прибавил: – Только что объявили прибытие рейса. Самолет заходит на посадку.
Приехавшие быстро направились к зданию аэропорта. Со стороны они составляли весьма занимательную пару: Винсент был на пять дюймов ниже атлетически сложенного Бью; на его лице над запавшими щеками выделялись темные глаза. Он, как и Бью, был хорош собой, и все же они являли полную противоположность друг другу.
Бью познакомился с Винсентом во Вьетнаме. Отец Винсента переехал из Франции в Сайгон в начале пятидесятых и открыл там ресторан, а его мать, вьетнамка, бросила семью ради американского солдата. Вскоре отец умер, и годы войны Винсент провел, покупая наркотики у северных вьетнамцев и продавая их американцам. Так он встретился с Бью, который в начале шестидесятых служил в подразделении «зеленых беретов». Когда Бью ушел в отставку, он пообещал Винсенту скоро вернуться, имея в виду деловые перспективы, которые открывались в Юго-Восточной Азии.
Однако во Вьетнам Бью попал лишь через несколько лет. Пройдя курс психотерапии в Калифорнии и выпросив кое-какие деньги у матери и деда, жившего в Новом Орлеане, он провернул несколько сделок с наркотиками и улетел в Бангкок, где уже обосновался Ласко.
Некоторое время они были любовниками, но потом Винсент, который, как и Бью, был бисексуалом, увлекся таиландской красоткой и, когда она забеременела, женился на ней; однако они с Бью по-прежнему остались деловыми партнерами.
Винсент лелеял свой бисексуализм, кичился им, и Бью приходилось быть настороже. Он возглавлял предприятие, а это требовало незапятнанной репутации; поэтому Бью всегда появлялся в обществе с красивыми женщинами, ограничивая свои порочные наклонности тайными свиданиями с Винсентом.
Когда Бью и Винсент вошли в аэровокзал, пассажиры рейса номер два компании «Пан-Америкэн» проходили паспортный контроль.
– Здравствуй, милый! – Санни Йейтс Фитцджеральд, как всегда элегантная и подтянутая, энергично замахала им, стоя у таможенного поста.
Одри Йейтс стояла рядом с матерью. Она недавно развелась со своим мужем, адвокатом Бэбкоком, и снова взяла девичью фамилию. Со своими серебристыми волосами, собранными в затейливую прическу, Одри выглядела сногсшибательно.
– Привет, мать. – Бью лениво растягивал слова, хотя его южный акцент уже давно сменился непринужденным американским говором.