Клеймо тирана
Шрифт:
Грудь болит уже от рыданий, в горле першит, а кожу щиплет от нескончаемых слез. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижуууууу!
— Ого, а что тут за истерика? — одеяло с меня спадает, и я сквозь опухшие веки вижу удивленную Гузелю. — Ты чего устроила.
— Он сволочь, он меня бросил!
— Так стоп, кто бросил? Ты с кем — то встречалась?
— Леня меня бросил! За сестру в тюрьму сел! У нее наркотики в квартире нашли, и он вину на себя взял.
— А ему что нужно было сделать?
— Сдать ее!
Гузеля поднимает брови, смотрит на
— Ну, странная ты конечно, Вер. То есть тебя бы не смутило, что мужик, с которым ты планируешь жизнь строить, сдал бы своего родного человека ментам и спокойно бы жил дальше?
— Но она виновата!
— Да все мы в чем — то виноваты, все неидеальны, все совершаем ошибки и очень важно, что есть тот, кто с этими ошибками принимает нас, любит нас.
— Он должен любить меня!
— Почему?
— Да в смысле?! Гузеля, ты на чьей стороне?
— Я лишь сторонний наблюдатель. И давай я расскажу, как это выглядит со стороны. Ты встречалась с мужиком, но постоянно звонила другому, врала об этом, потом сбежала, ничего не объяснив, потом он застал тебя с ним в постели, потом ты снова пропала на год…. И теперь хочешь, чтобы он предал сестру, которую оберегает всю жизнь, ради тебя. Я правильно понимаю.
— Ну… да, — все же не так, Гузель. Он заставил меня с ним быть. Он насиловал меня. Он бандит. Я тут жертва!
— Жертвы в окно выходят, Вер. Жертвы не сосут своим насильникам, они члены откусывают, а ты с ним жила, на моря с ним гоняла, планы строила, а потом просто выбрала другого.
— Я хотела спасти ребенка!
— Да скажи ты своему Лене что беременна, он бы горы свернул, но точно нашел тебе безопасное место, а ты просто нашла удобный способ выйти из отношений, которые тебя тяготили. Коле своему позвонила. Сама позвонила. Вер, вырасти уже, пойми, что не будет мир вокруг тебя крутиться, что порой и самой нужно что — то предпринять, а не только личиком красивым торговать.
— Я не такая! Не такая! Я сама могу, я отучилась, я живу тут, с тобой.
— Да, потому что одна жить боялась. Потому что тебе нужен кто — то старший, мудрый. Потому что сама боишься решения принять, взять на себя ответственность. Какой тебе ребенок, Вер, ты сама как тот ребенок. И обижаешься на папочку, что сегодня он уложил спать не тебя. А твой Леня между прочим в беду попал. Колю ты защищала, а Леня что? Не заслуживает этого? — спрашивает Гузеля устало и уходит в душ, после работы на рынке.
Я снова зарываюсь в одеяло, прокручиваю ее слова снова и снова. Реву белугой, не понимая, почему после всего пережитого все на меня повесили, словно я виновата в сложившейся ситуации. И так до утра. То просыпаюсь реву, то сплю беспокойным сном. На утром глаза почти не открываются, зато в голове кристально чисто. Я ведь так же защищала Колю, несмотря ни на что, так же боролась за него до последнего и была виновата в его смерти… Он был мне самым родным человеком, тем, кого я знаю дольше всех, почти братом. И если надо, я бы тоже села за него….
Я еще долго лежу, не понимая, как жить дальше. Весь год я была уверена, что больше не люблю человека, что разрушил мою жизнь, но внутри я постоянно ждала, что он найдет, взвалит на плечо и просто утащит в свою пещеру. Он был готов это сделать, но случилась Оля. И теперь мне остается только надеется, что еще несколько лет разлуки не остудят чувства окончательно.
Встав с кровати сразу позвонила Зое попросила отменить на сегодня все мои тренировки. И попросила дать номер Игоря, что вчера помогал справиться с этим самым Геной, что подвозил меня утром.
— Игорь, привет. Не отвлекаю?
— Мм, да, Вера Ивановна, слушаю.
— Тут дело такое. А куда ты Гену этого отвез? Мне бы поговорить с ним.
— Поговорить? О чем? Он в центральном отделении. Но там нужны ваши показания.
— А ты мне скинь адрес, я съезжу, все дам. И слушай, а он ведь может быть наркодиллером? Я как — то смотрела в кино, что подозреваемые могут сдать наркодиллера и им уменьшат срок или вообще по условной засчитают.
— Мда, всякое может быть. Я адрес скину, вы езжайте туда. Я тогда тоже приеду, обсудим.
— Хорошо! А, еще, ты не знаешь, как там Леонид Семенович?
— Ну я с ним не связывался. Сидит и сидит. Пока там же.
— Ладно, тогда до встречи, — выключаю телефон и спешу привести себя в минимальный порядок. Не сравнить с тем, как я выглядела вчера. Быстрый пучок, чистка зубов, простые джинсы и жакет. Главное, чтобы было удобно. Я спешу на метро, добираюсь до нужной станции, не особо смотря по сторонам, как я делаю обычно, словно выискивая в толпе Леню. Теперь то я точно знаю, где он сейчас.
Наконец оказываюсь в нужном отделении. Пишу заявление о домогательствах и попытке убийства. Его принимают, а у меня берут расписку о невыезде.
На улице меня ждет Игорь, бросает сигарету, кивает на свою машину.
— Давай на улице поговорим, — господи, я уже никому не доверяю. — Он может оказаться наркодиллером?
— Может, но как это выяснить я не знаю. Зато знаю того, кто знает. Садись, не бойся.
Я мнусь, но все — таки усаживаюсь в машину, на заднее сидение. Игорь усмехается и наконец залезает в машину и стартует вперед. Я кручу в руках телефон, не зная кому звонить и просить помощи. Может с Леней поговорить, может он знает, кто может его вытащить. Он же был в криминале, он может придумать…
— Игорь, а куда мы едем? — спрашиваю, когда мы неожиданно оказываемся в районе, где моя квартира и многоэтажка, ее загораживающая.
— К человеку, который поможет. Или передумала?
— Эм… — по телу колючие мурашки, по коже мороз. Это то, о чем я думаю, да? — Нет, не передумала. Но сначала мне нужны гарантии, что Леня выйдет.
— Будут тебе гарантии, пошли, — проводит он меня в подъезд, в лифт, на двадцатый этаж, где уже из подъездного окна открывается просто потрясающий вид.