Клеймо змея
Шрифт:
Никогда еще юноша не видел учителя таким озабоченным.
– Осмелюсь спросить, наставник, что происходит? – не выдержал он. – Что здесь было и почему мы должны прятаться от всех?
Но аквилонец даже не повернулся в сторону ученика. Казалось, он даже не слышал обращенных к нему вопросов – все внимание наставника было обращено на склеп, высившийся неподалеку. Астрис сначала перевел взгляд с усыпальницы на дорожку, потом обратно, пошевелил беззвучно губами, снова посмотрел на дорожку и наконец осторожно двинулся к склепу, отгибая руками ветки кустов. Шаг в шаг за ним последовал
У ограды аквилонец наконец прервал молчание. Он удовлетворенно хмыкнул и шепнул Хлодвигу, следовавшему за ним по пятам:
– Да, я был прав! Смотри!
Юноша наклонился и увидел на рыхлой земле около ограды след. Отпечаток ноги можно было назвать огромным, не менее локтя в длину. Хлодвиг даже подставил свою ногу для сравнения. Выходило, что в гигантский след в длину поместилось бы два отпечатка подошвы дорожных немедийских башмаков, да еще осталось место и для куриного яйца.
Наставник в это время рассматривал другой след, такого же размера.
– Взгляни-ка сюда! – шепнул он ученику.
Хлодвиг с готовностью повернулся и уперся взглядом в гигантский отпечаток. Он мечтал увидеть что-нибудь значащее и поэтому не смог сдержать радостного возгласа:
– Наставник! Смотрите, здесь особый знак! Это эмблема… Десять гвоздей идут вдоль подошвы, и три – поперек…
Но тут же в его сознании вспыхнула прежняя картина, помимо своей воли юноша увидел ночную тьму, озаряемую факелами, мелькающие тени, возгласы ужаса и громовой голос:
«Здесь следы Ночного Губителя!»
Хлодвиг снова почувствовал странную слабость, охватившую его ночью у дорожки, и со страхом прошептал, обращаясь к наставнику Астрису:
– Это же следы страшного убийцы… О, Митра… Он погубил Адальджизу!
Ему казалось, что аквилонец оценит его наблюдательность. К невольному ужасу примешивалось чувство гордости, ведь Хлодвиг не сомневался, что наставник должен был обязательно отметить способности своего ученика. Но все вышло совсем не так. Астрис печально улыбнулся и отрицательно покачал головой:
– Боюсь, что все далеко не так просто…
– Осмелюсь напомнить тебе, наставник, что ночью у тела бедной послушницы все видели точно такие же следы. Десять шляпок гвоздей вдоль подошвы и три поперек – разве не такая эмблема была на отпечатках ног Ночного Губителя на дорожке? Утром вы изучали эти следы! – выпалил Хлодвиг.
Аквилонец внимательно осмотрелся вокруг, бросил взгляд поверх ограды и не спеша двинулся вдоль нее, не поднимая глаз от земли. Юноше пришлось снова послушно следовать за наставником, пока тот не воскликнул:
– Вот, смотри! Я так и думал!
Шагах в десяти от первых следов рядом с оградой чернели еще два, такого же размера. Хлодвиг мог поклясться, что в центре каждого из них находилась
– Взгляни на эти отпечатки, – кивнул Астрис. – Чем они отличаются от первых?
Догадка осенила юношу, и он услышал свой возбужденный голос:
– Направлением! Здесь носки глядят внутрь монастырской ограды, а там идут к улице!
Судя по лицу аквилонца, Хлодвиг попал в точку. Астрис: одобрительно кивнул:
– Правильно, потому что здесь он проник на кладбище, а там – место, где он покинул его.
– Значит, Губитель выскочил на улицу?
– Нет, тот, кому принадлежат огромные следы, вряд ли может называться Ночным Губителем, – твердо сказал наставник, не переставая внимательно осматриваться вокруг. – Настоящий Губитель скрылся в другом направлении.
С каждым вздохом Светлое Око Митры все выше поднималось над землей, заставляя пробуждаться от сна спящую Херриду. На узкой улице, прилегающей к ограде кладбища, уже слышались голоса, скрип деревянных повозок и цокот копытец низкорослых зингарских осликов, трусящих по древней мостовой.
– Полагаю, мы с тобой должны вернуться в свои покои, – решил Астрис. – Жрецы уже пробуждаются ото сна, и нам неплохо бы находиться в Привратне. Не следует лишний раз привлекать к себе внимание… Да и добрейший Хундинг вот-вот может проснуться. Тогда он будет бегать по галереям, искать нас и всех спрашивать…
Они ускорили шаг и стали пробираться между склепами. Хлодвига все время жгли изнутри мучительные вопросы: что же увидел учитель в свете лампы, что означает разное направление гигантских следов, почему эти следы не могут принадлежать Ночному Губителю?
Но юноша не мог решиться задать эти вопросы на ходу, а аквилонец, казалось, настолько погрузился в свои размышления, что не замечал нервозности ученика.
Они обогнули продолговатые клумбы, и вышли к Северным вратам храма, тем самым, через которые этой ночью вышла в свой последний путь бедняжка Адальджиза, затем миновали крытый ход и вышли прямо на Часы Цветов перед центральным порталом Нижней террасы.
Час Каттлеи, этой прекрасной и капризной орхидеи, уже закончился, и вступил в свои права Час Козлобородника, на всем сегменте круглой клумбы раскрылись корзинки с желтыми цветками, с которых свисали узкие мохнатые листья, напоминающие бородки молодых козлов.
Хлодвиг взглянул на часы и снова мысленно восхитился их устройству, совершенному, как сама божественная природа. Но не успел он выразить свое восхищение, как его учитель заметил:
– Смотри, Хлодвиг, одна каттлея не хочет подчиняться общему порядку, Что-то случилось с цветком, раз он не хочет жить в том же ритме, что и его собратья.
Действительно, крупная орхидея по-прежнему гордо красовалась в центре своего поля. Все остальные каттлеи уже закрылись, успев подставить тончайшие соцветия самым первым солнечным лучам, и теперь ждали наступления следующего рассвета. Сочная зелень толстых, причудливо изогнутых стеблей блестела от бесчисленного множества капелек росы, и на этом фоне особенно отчетливо выделялась та единственная орхидея, что не пожелала подчиниться зову природы.